Травма. Невидимая эпидемия - [19]

– Людям кажется, что это нереальный мир и в нем действуют совсем другие правила, не такие строгие. Поэтому многие считают нормальным недостойное или вообще позорное поведение. Почему? Кто сказал, что здесь другие правила?

– Одно дело, когда мы сидим тут и разговариваем, и совсем другое, когда мы общаемся с помощью какой-нибудь цифровой платформы. Создается впечатление, что между нами огромное расстояние. Мы как будто общаемся не с человеком, а с экраном. Дети все чаще воспитываются на таком общении, так что нужно находить способы учить их базовым правилам поведения. Вот почему цифровое образование настолько важно.

– Особенно сегодня, когда большая часть взаимодействий происходит онлайн. Но мы все еще люди и все еще нуждаемся в реальных ценностях – уважении, доброте, сочувствии. Если это они действительно для нас что-то значат, то мы должны придерживаться их и в виртуальной жизни.

– Цифровые технологии – это инструмент. Как и с любым инструментом, с ним нужно уметь правильно обращаться. Например, никто не подпустит человека к бензопиле, если он не знает, как ею пользоваться. Так что то, что мы делаем онлайн, тоже реально. Просто мы используем другие инструменты.

– Общественные предрассудки тоже переходят в онлайн. Например, идея о том, что одни люди важнее других. Именно поэтому я хотел поговорить с тобой о цифровом пространстве и расизме.

– Это сложная тема. Расизм в США – это не то же самое, что расизм в Германии. А еще в западном мире свои особенные предрассудки об исламе. Проблема в том, что собственное несчастье иногда толкает людей на то, чтобы использовать такие предубеждения и делать несчастными других. Иногда хочется найти козла отпущения и возложить на него вину за все проблемы. В истории были лидеры, которые этим пользовались. Гитлер, например. Они убеждают людей искать внешнюю причину своих проблем. А потом дети вырастают в семьях, убежденных в том, что все из-за людей с другим цветом кожи. С этим сложно бороться. Ведь действительно легче обвинять другого, чем брать ответственность на себя. Мы не любим отвечать за свои ошибки, и это становится наиболее заметно в цифровом пространстве.

– Возвращаясь к теме эмоционального интеллекта. Образование в этой сфере не очень развито. Мы не слишком умеем говорить с детьми об их чувствах. Почему вообще ребенку стало стыдно? Почему у ребенка возникает желание обидеть кого-то? Если не разберемся с этими вопросами, нам сложно будет решить проблемы травмы и расизма.

– К сожалению, расизм глубоко заложен в наши культуры, и единственный выход – образование. Как и в случае сексуального насилия, мы должны в первую очередь сфокусироваться на причинах и помогать тем, кому это нужно. Вокруг этого мы сможем выстроить позитивную повестку. Сексуальное насилие – страшная тема, которую мало кто готов обсуждать. Но можно попробовать поместить ее в контекст. Например, зайти со стороны силы и самостоятельности детей. Никто не будет спорить с тем, что дети должны быть сильными. Так что можно подчеркивать необходимость воспитания стойких и самостоятельных детей – укреплять их осознанность, осознание своего тела, учить их устанавливать границы и говорить нет. А еще заниматься образованием их учителей и родителей, образованием законодателей и судей. Я верю, что это – единственный путь и что нам следует точно так же бороться с расизмом. Детям лучше с раннего возраста знать о существовании расизма – иметь представление о том, почему так происходит, почему люди так поступают, какие у этого последствия.

– У меня такое же мнение о травме. Образование – наше самое сильное средство против травмы. И чем раньше начать – тем лучше.

– С раннего детства. Несколько лет назад в Берлине мы запустили с детьми такую программу. А потом один из мальчиков столкнулся со злоумышленником – мальчику было девять или десять лет, – он начал громко кричать о насильственных действиях в свой адрес и смог убежать. Его родители вызвали полицию, которой удалось задержать преступника. Они удивились тому, как правильно мальчик отреагировал. Он ответил, что запомнил правила поведения, которые им рассказывали на уроке в школе в рамках нашей программы.

– Это ощутимый успех. Мальчик знал, что происходит что-то ненормальное, знал, что ни в чем не виноват, и знал, что нужно сделать – сбежать и попросить помощи. Так должно быть везде. Чтобы дети знали, что предрассудки о расе, религии, стране происхождения, уровне заработка и других вещах – это неправильно. Более того, чтобы они знали, как на такое отвечать. Если дети достаточно рано узнают обо всем этом, то они смогут избежать травмы. Они должны правильно реагировать и на педофила, который пытается заманить ребенка красивыми щенками, и просто на взрослого, который говорит что-то оскорбительное или расистское. Более того, их можно научить быть в ладу со своими эмоциями. Чтобы они осознавали эмоциональные эффекты произошедшего и понимали, что они тут ни при чем и дело в другом человеке. «Что-то не так с другим человеком» вместо «со мной что-то не так».

– У нас все получится, если начать достаточно рано. Именно так я подхожу к цифровому образованию – работаю на долгосрочный межпоколенческий результат. Сложно сразу достичь значительного результата. Изменения требуют времени. Но мы помогаем детям, и это принесет свои плоды.