Травля. Кто не любит патриотов - [45]

Тем не менее прокурор бодро запросила для меня у суда наказания в виде одного года исправительных лагерей. Для откровенно фашистского государства — по-божески!

Мне оставалось зачесть суду последнее слово.

Последнее слово. «Я не буду говорить о своей невиновности и не потому, что я слишком гордый, а из уважения к суду — не мог суд до сих пор не разобраться в этом вопросе. Я скажу о тех, кто на примере этого моего дела совершил преступление против меня, и совершает его против Конституции.

Думаю, что суд ранее не сталкивался с, так сказать, еврейским вопросом в такой плоскости, и вряд ли может сразу же поверить в достоверность тех или иных представленных нами фактов, даже если с приобщением их к материалам дела согласился и гособви-нитель. Но пусть суд вспомнит, сколько я подал заявлений в Генпрокуратуру, ведь к делу приложена всего лишь часть этих заявлений, пусть суд вспомнит, что Гагаринский суд не посмел признать сведениями, не соответствующими действительности, мои обвинения резиденту «Union of Council for Soviet Jews» А. Броду в том, что:

«— Резидент иностранной организации «Union of Councils for Soviet Jews», работающей в России конспиративно под вывеской «Московское бюро по правам человека», Александр Брод с соучастниками, получив на имя «Московского бюро по правам человека» деньги на борьбу с расизмом, фактически использует их для разжигания в среде российских граждан-евреев ненависти к остальным народам России с целью вызвать их отъезд в Израиль или сплотить в пятую колонну под управлением еврейских расистов»;

— Брод и его соучастники «убеждают российских евреев, что русские — это страшные фашисты и антисемиты, и что евреям нужно уехать в Израиль»;

— полученные «деньги А. Брод направил на организацию системы тотального подчинения российской прессы еврейским расистам — на слежку за публикациями в российской прессе, фабрикацию исков и заявлений в правоохранительные органы на журналистов, не желающих подчиняться еврейским расистам».

Суд обозрел книги Исраэля Шамира и Эдуарда Хо-доса, услышал цитаты из них и понял, что речь идет не о каком-то антисемитизме, а о «пятой колонне» агентов Израиля в нашей стране, ведущих против России подрывную работу. Суд выслушал показания свидетеля, специалиста, президента Центра стратегических исследований «Россия — Исламский мир» Ш. 3. Султанова и не может не признать принципиальное положение в этом деле — при глухом молчании СМИ в России идет ожесточенная политическая борьба как между агентурой иностранного государства Израиль и гражданами России, так и внутри самого еврейства.

Это уголовное дело против меня прекрасно показало и доказало, что высокие чины в прокуратуре и ФСБ уже перешли на службу Израиля и теперь предлагают то же самое сделать и суду. Обвинитель на этом процессе Н.В. Яковлева категорически отказалась даже от мысли о пресечении преступной деятельности самого лобби и лоббистов: «Даже больше вам скажу — и знать не хочу. Честное слово», — что вынудило меня дважды заявлять ей отвод. Одно дело, когда прокуратура не знает о преступлении, но когда она получает три десятка подтверждающих документов, но заявляет, что не будет пресекать преступление, то это уже преступление прокуратуры.

Но я в своем последнем слове остановлюсь только на двух статьях Уголовного кодекса, которыми запрещены деяния, совершенные теми, кто фабриковал это дело и обвинял меня на статьях 299 УК РФ «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности» и 303 УК РФ «Фальсификация доказательств».

Начнем с поведения следователей и прокуроров и сразу отметим, что с момента получения прокуратурой заведомо ложного доноса Россвязьохранкультуры, присвоившей себе прерогативы суда устанавливать экстремизм печатных материалов, ни один прокурор и следователь не сомневался в том, что я не виновен в инкриминируемом мне преступлении. Это доказывается тем, что:

1. Следователь ФСБ по особо важным делам Сливень передал дело по подсудности прокуратуре, а это доказывает, что он видел мою и Дуброва невиновность по статье, подследственной ФСБ, — по статье 280 УК РФ, по которой меня все же судят.

2. Следователь Баранов вынес два постановления, исключавшие меня, как подозреваемого, и одно постановление, прямо отказывающее в возбуждении уголовного дела против меня (Т. 1, л.д. 4–5, 222–223), но зам прокурора Москвы В.П. Юдин своими отказами утверждать постановления следователя буквально заставил его фабриковать дело против меня. (Т. 1, л.д. 6–7, 224–225), ему в этом помогал и зампрокурора А.А. Григорьев. Причем, Юдин убрал из дела ссылки на статьи закона «О СМИ», тем самым, убрав доказательства моей невиновности, фактически уничтожив в материалах дела мое алиби. Юдин цинично попрал статью 17 УПК РФ и этому грубому нарушению закона Юдиным есть только одно объяснение — Юдин знал, что я невиновен, и требовал от следователя фабриковать обвинение (Т.1, л.д. 224–225).

3. В дальнейшем в переписке следователи нигде не обвиняют меня от себя, а только констатируют факт, что эксперты вынесли мне приговор (к примеру, л.д. 95–97 Т.1).