Трапеза Господня - [19]
2. Сведения о Тайной вечери имеются у синоптиков, у ап. Павла и несколько особым образом у ап. Иоанна. В основном эти сведения совпадают, но разнятся в деталях. Главное различие заключается в вопросе, была ли Тайная вечеря Пасхальной трапезой или нет? Синоптики как–будто дают понять, что это была Пасхальная трапеза, тогда как Иоанн категорически указывает, что Христос совершил Тайную вечерю накануне Пасхи. Нет никакой возможности согласовать в этом вопросе сведения синоптиков с данными Евангелия Иоанна, а надо выбирать то или иное решение. Для меня здесь этот вопрос не имеет значения, хотя сам по себе он крайне важен. Поэтому я только упоминаю о нем, не имея намерения его разрешить [51]. При том или ином решении вопроса остается вне всякого сомнения преломление хлеба и благословение чаши, совершенное Хрястом. С этими актами были соединены особые слова Христа, через которые Им была установлена Евхаристия. Я не считаю нужным останавливаться на гипотезе, согласно которой при роздаче чаши Христом не было сказано никаких особых слов. Никаких серьезных оснований для этого не имеется, т. к. нельзя считать доказательством совершенно произвольную операцию над текстом Луки. Кроме того, хлеб, о котором Христом было сказано: «сие есть тело Мое» за вас или за многих, предполагает пролитую кровь Христа, через которую Им был приобретен народ Божий — «кровь Нового Завета» [52].
Я указывал, что трапезы у евреев носили религиозный характер. Этот характер усиливался в общественных трапезах, как и в трапезах, совершаемых в содружествах. Своей высшей точки этот характер достигал в благодарении или благословении хлеба и чаши. Мы почти можем говорить об этих актах, как имеющих сакраментальный характер. Хлеб и чаша через благодарение были освящены. Хлеб и вино теряли свой проданный характер и тем самым отличались от хлеба и вина вообще. В субботней трапезе имелась особая чаша, над которой произносилось особое благословение, через которое освящалась суббота: через это освящение суббота теряла характер обычных дней.
Благодарение или благословение хлеба и вина, а также всех явств на трапезах произносилось всегда одним и тем же лицом: в домашних трапезах главою дома, а в трапезах «chaburah» предстоятелем содружества. Было одно исключение: благословение над чашей, если таковая имелась, кроме «чаши благословения», произносилось каждым участником отдельно. Благодарение или благословение были своего рода священнодействием, которые исполнялись одним лицом от имени всех участников трапезы и с их согласия. Это ясно выступает из следующего диалога перед чашею благословения между предстоятелем трапезы и ее участниками. «Возблагодарим Господа нашего Бога» — приглашает предстоятель. «Будь благословенно имя Господа ныне и присно» — отвечают участники. «С вашего согласия мы возблагодарим Того, кто делает нас участниками Его благ». «Будь благословен Тот, кто делает нас участниками Его благ, ибо от Его милосердия мы живем…». Священнодействующее лицо на трапезах оставалось одним и тем же, а не менялось от трапезы к трапезе. Его власть священнодействия вытекала не из его священнического достоинства, которого он обычно не имел, а из его предстоятельствования. Христос всегда возглавлял те трапезы, которые Он совершал со своими учениками во время своей земной жизни, как Он возглавил и свою последнюю трапезу. Когда же Он был приглашаем на трапезы, то Он был только их участником, а предстоятельство принадлежало хозяину дома, который устраивал трапезу. «Случилось Ему в субботу прийти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба…» (Лука, XIV, 1). «Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он вошед в дом фарисеев, возлег… Ты целования Мне не дал… Ты головы Мне маслом не помазал…» (Лука, VII, 36–46). Обычно предстоятелю содружества или главе дома в трапезах помогал самый молодой их участник, если не было специального служителя. Таким «служащим» на трапезах Христа должен был_ быть Иоанн, но на Тайной вечери служащим был сам Христос: «Ибо кто больше, возлежащий или служащий? Не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий» (Лука, XXII, 27; стр. Мр. X, 45) [53]. 3. Последование Евхаристии возникло не из храмового богослужения и не из синагогального. Последнее оказало влияние на «си–наксис», который впоследствии составил первую часть нашей литургии. Последование Евхаристии возникло из последования трапез, точнее из последования Тайной вечери. Когда ученики после Пятидесятницы стали собираться на Евхаристическое собрание, то оно включало в себе трапезу, какой была и Тайная вечеря. Они преломляли хлеб после «благодарения» над ним и благословляли чашу. И благодарение, и благословение не отличались от тех, которые были сказаны Христом. Когда Евхаристия отделилась от трапезы в настоящем смысле, которая стала совершаться отдельно, или точнее, когда Евхаристия стала трапезой, включающей в себе только преломление хлеба и чашу благословения, то порядок совершения Евхаристии несколько отдалился от порядка совершения иудейских трапез, а также претерпели изменения и молитвы, произносимые над хлебом и над чашей, но основа последования осталась прежней. Наша литургия, т. е. ее евхаристический канон, сохраняет не только эту основу, но и некоторые детали, восходящие к иудейским трапезам. Омовение рук священником совершается перед литургией и после причащения или окончания литургии. Какое бы символическое значение мы бы ему ни придавали, оно восходит к порядку совершения иудейских трапез. Воскурение фимиама и его благословение и отчасти возжение свечей также связано с этими трапезами. Эллинизация, которая произошла в истории развития богословской и литургической мысли, осталась только оболочкой, за которой сохраняется основа нашей Евхаристии в ее первоначальном виде.
