ТРАНСформация - [6]
В начале своей работы я спрашивал у психиатров, с какой самой сложной проблемой они сталкивались в своей практике. Большинство из них тут же отвечали: «Фобии!»
Это легко понять. Люди всегда реагируют на предмет своей фобии одинаково, и их реакция проявляется немедленно. Они никогда о ней не забывают.
Пациенты часто говорят, что страдают «фобиями», хотя на самом деле их проблема в наличии определенного тревожного расстройства. Люди с подобными расстройствами могут контролировать приступы паники, а те, кто страдает фобией, делать этого не могут. Например, они видят лифт или просто думают о нем, и тут же испытывают приступ страха. Исключений никогда не бывает.
Фобии могут быть либо усвоенными (например, внушенными родителями или учителями), либо приобретенными в результате эмоционально неприятного инцидента. Фобия — это наглядная демонстрация способности мозга очень быстро что-то усваивать. В данном случае это происходит с первой попытки.
Фобии интересовали меня по целому ряду причин. Мне не просто хотелось сделать «невозможное». Я понимал, насколько важно найти средство, которое позволит людям использовать способность мозга к мгновенному обучению для выработки более полезных реакций. Подумайте, как изменилась бы жизнь человека, если бы он научился при виде партнера мгновенно ощущать искреннюю и всеохватывающую радость и если бы подобные чувства охватывали его партнера.
Хотя фобии часто делают людей настоящими инвалидами, люди проявляют невероятную изворотливость для того, чтобы сохранить и развить их. Они придумывают уникаль- ные триггеры, принимают сложные решения — и реакция оказывается буквально мгновенной. Больше времени уходит на то, чтобы о ней рассказать. Если человек боится высоты, он должен точно представлять, насколько «высокой» она должна быть, чтобы вызвать страх.
С одним из самых причудливых проявлений страха высоты я столкнулся в Мичигане. Я опросил триста человек, задавая им вопрос, страдает ли кто-нибудь из них настоящей фобией. Очень достойный мужчина лет пятидесяти поднял руку и сказал: «Я боюсь высоты».
Это не показалось мне чем-то необычным. Я пригласил его подняться на сцену высотой всего пару футов. Но мужчина побледнел и отказался.
Я протянул руку и сказал: «Поднимитесь сюда одним шагом». Мужчина отступил. Я видел, что у него задрожали колени. Передо мной был пример настоящей, абсолютной фобии. Я спустился в зал, вернул этого мужчину, провел с ним курс избавления от фобии (см. главу 16), а потом спросил, чем он зарабатывает на жизнь.
Он ответил: «Я летчик». Судя по всему, у меня изменилось выражение лица, потому что он добавил: «Я знаю, о чем вы подумали, но в самолете все совсем по-другому».
Мужчина объяснил, что не может подняться даже по самой простой лестнице. Он может пилотировать только самолеты типа «Боинг-747», куда поднимаются по пандусу, а не по трапу. Он рассказал, что во время службы в авиации ему приходилось закрывать глаза, а потом задом подниматься в кабину пилотов. Как только он оказывался на борту истребителя, все приходило в норму. Он не мог подняться в самолет по трапу, но мог летать со скоростью, в два раза превышающей скорость звука, и поливать напалмом вьетнамские джунгли без малейших колебаний.
Его проблема заключалась в определении «высоты». Она не была связана с процессом подъема. Сложность заключалась в том, чтобы посмотреть вниз. Как только этот мужчина оказывался достаточно высоко, все приходило в норму. Он даже сказал мне: «Если я вхожу в лифт и поднимаюсь на восьмой или девятый этаж, то совершенно спокойно могу выглянуть из окна или выйти на балкон. Но стоит мне оказаться на первом этаже, возникают проблемы».
Если бы он поднимался в стеклянном лифте, то не смог бы посмотреть наружу. Он не мог справиться с необходимостью выглянуть в окно первого этажа, но вполне спокойно чувствовал себя в номере на 16-м этаже. Единственное неудобство заключалось в том, что он должен был подниматься в свою комнату спиной к окну, глядя на стену или дверь.
Подобная элегантная фобия сформировалась довольно сложным образом, но это было неважно. Важнее то, что этот человек считал, что пребывание на определенной высоте связано с риском падения. Но если он оказывался гораздо выше, то чувствовал себя в безопасности. Как только он поднимался достаточно высоко, фобия прекращала действовать.
В его мозгу была точка отсчета и точка остановки. Оба состояния были очень конкретными и выражались вне сознания этого человека. Точка отсчета для страха высоты у этого пилота была самой низкой, какую мне только доводилось встречать. Уволившись из армии, он начал работать в гражданской авиации. Он без проблем летал на «Боинге- 747», но абсолютно не мог подниматься по трапам.
Разумеется, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь ему справиться с проблемой как можно быстрее. Мне не нравится, когда самолетом, в котором я могу оказаться, управляет безумный пилот. Мне нужен абсолютно уверенный в себе человек, обладающий остротой чувств и четко понимающий, когда возникает реальная опасность.
