Трамплин-полет - [14]

- Двести, трамплин прямо, пятьдесят...

Я уже на третьей передаче и чувствую, что наконец-то колеса зацепились за дорогу.

- Пятьдесят, трамплин, правый два на левый два на левый полтора...

Я помню эту связку из пяти поворотов и чуть сбрасываю скорость перед первым трамплином, потом подтормаживаю двигателем, вторая передача и, не дожидаясь излома дороги, захожу в поворот. Всего на этом трехкилометровом допе их двадцать восемь. Сейчас не столь важно выдержать предельную скорость, сколько прочувствовать каждой клеточкой, как сильно изменилась дорога и что я могу позволить себе на ней в сравнении с тренировкой. На языке раллистов это называется "вкатиться".

Хоть и работаю на всю катушку, а чувствую, что до пика формы еще далеко.

- Левый шесть, двести, правый семь, - диктует Игорь.

Это значит, что левый поворот на тренировке проходили на ста двадцати, а правый - на ста сорока. А сегодня на левом сто километров в час уже с перебором - пришлось как следует потрудиться, поэтому, от греха подальше, в "правый семь" захожу на ста десяти. В самый раз получается. Кажется, начал вкатываться.

- Финиш! - слышу Игоря, и тут же промелькнул - сбоку судья с флагом.

Бросаю взгляд на спидпилот. Да, черт возьми, думаю, наши "упражнения в подъеме на холм" стоили дорого. Стрелки прибора показывают опоздание семь минут. Пока Игорь отмечает карту у судей, я прикидываю: до КВ-1, где мы заканчиваем первый этап, пятнадцать километров, опоздание около восьми минут, значит, средняя уже под сто двадцать выросла. Мать родная! Это ж сто шестьдесят, самое маленькое, надо пилить, Чтобы уложиться...

Игорь еще только за дверь взялся, как я рванул с места в карьер. Он прыгнул на сиденье и чуть ли не в полете, во всяком случае до приземления, выдал информацию о дороге. Но потом все же не выдержал и где-то между строк текста скороговоркой выпалил:

- Ты, гонщик, полегче. Я еще пригожусь.

- Сейчас проверим.

Летим по грунтовому просеку. Со стороны, наверное, жуткое зрелище. Ночь, дождь, а по дороге, где в хорошую погоду машины еле катят, несется, разрывая мощными прожекторами кромешную темень, торпеда - иначе не назовешь. Зрелище настолько ирреальное, что даже деревенские псы, для которых большего счастья, чем облаять проезжающий автомобиль, выбежав поначалу на шум и свет, стремглав несутся прочь, к спасительным подворотням, с ужасом в горящих глазах что есть силы прижимая хвосты к впалым животам.

На пункт KB успеваем точно в свое время. Эти последние пятнадцать километров были похлеще любого допа. Крепко потрудиться пришлось, зато прогрелся на славу. Можно сказать, вкатился.

Пока Игорь отмечается, я, как у нас заведено, сбрасываю показания твинмастера и устанавливаю новую среднюю скорость. Смотрю, а она опять такая, что не меньше сотни нужно держать. Это по нашим-то российским проселкам! Да еще ночью, да еще под дождем. Хлебнем, думаю, сейчас лиха.

Перепрыгивая через лужи и балансируя на скользкой наледи, подбежал Игорь. Я ему:

- Ты со средней ничего не напутал?

- Какой там, не напутал! Я по два, а то и по три раза просчитал. Ты не расстраивайся, дальше еще хуже будет, - "успокаивает" меня напарничек, а сам быстро пристегивается, надевает шлем и показывает мне рукой куда-то вперед: - Во-он, видишь, старт допа. Меня сейчас предупредили, что проходим его без остановки.

- А что, доп отменили?

- Да нет. Просто такой старт.

- Это что-то новое. Я такого еще не встречал.

- Я тоже, но там так скользко, что если остановимся, то все. - Игорь не стал пояснять дальше, потому что на старте замигали фонарем и надо было срочно включаться в работу. - Трогай, трогай! Они время засекут, когда мы мимо них проедем.

- Ну, фокусники! Давай, Антоныч, врубайся, я стартую!

Включаю весь свет и пошел раскручивать. Игорь затараторил стенограмму, но здесь она в общем-то и не нужна - одни подъемы да спуски. Зато дорога, как в бобслее, только не один ледяной желоб, а два - под каждое колесо.

На спуске так разогнался, что на первый подъем взлетел пулей, а на его изломе даже колеса от земли оторвались - трамплин-полет, и ходом дальше. Надо скорость набирать и набирать, только она спасет на подъемах-тягунах. Но вскоре чувствую, что не очень-то разбежишься. Как за сто пятьдесят переваливает, такая болтанка в колее начинается, что того и гляди поперек поставит. А в такой ситуации на спуске и ойкнуть не успеешь, как через крышу кубарем до самого низа полетишь.

Продолжаю "пикировать" и тут вижу, что в конце спуска прожекторами высвечивается здоровенная лужа. Даже не лужа, а маленькое озерцо. Об объезде и речи быть не может. Игорь, судя по комментарию, тоже увидел, куда мы несемся сломя голову.

- Сейчас глиссировать будем!

- Кингстон закрой, моряк хренов, - зло огрызнулся я.

За секунду до того как врезаться в лужу, мелькает мысль: молодец Валера Сажин (мой приятель, раллист), неделю назад нацепил на трамблер для защиты от воды хирургическую перчатку; я посмеялся, тогда ведь еще мороз стоял, а Валера мне - ничего, мол, береженого Бог бережет.

Брызги летят так, что это уже не брызги, а водяные стены. Пророчество Игоря сбылось - пол-лужи на брюхе глиссировали. Я успел подоткнуть третью передачу и дать полный газ. Выскочили с другой стороны и даже не фыркнули. Сразу вверх, вверх. Скорость - наше спасение. Опять легко взбираемся и катим что есть мочи вниз. Спуск длиннющий.