Трактир "Пьяное сердце" - [8]

От мысли, что слово «когда» куда менее вероятно, чем слово «если», раздражённо отмахнулся. Я и не из таких передряг выкарабкивался.

— Эх, плачет по тебе отцовский ремень, — сердито отозвалась девушка. — Марш в дом умываться, расчёсываться и завтракать.

Скрип двери, в проём заглядывает молодая девушка ну с очень строгим лицом.

— Очнулся? — Брови сведены, того и гляди пристрелит взглядом.

А сама-то в тёмном с заплатами платье, ни украшений, ни причёски, коса только.

Красивая. Но бедная.

Плохо.

Таких легче всего ломать, особенно когда у них есть такая слабость, как маленький ребёнок. Им есть что терять и есть что просить. Если обо мне кто-нибудь узнает, они пострадают в первую очередь.

Нельзя здесь задерживаться.

По-хорошему, память бы у них подтереть, но Крайлаха рядом нет, в Армарии остался. Заплатить за молчание опять же нечем. Не убирать же.

— Вильса! — раздался чей-то куда более мягкий и в то же время строгий голос

Смутно знакомый.

— Я ничего, я только проверила! — девушка, минуту назад выглядевшая сердито, вспыхнула, дёрнулась обратно.

Затрещала ткань — это зацепился подол за грубое дерево двери.

— О, господи, — вздохнула та, которую я пока не видел. — Одни убытки с этим варваром. Платье-то последнее, остальные в стирке.

— Ничего, сейчас зашью, — виновато отозвалась девица.

Наконец, моему взору предстала та, которая, судя по всему, была здесь главная. Странно, что не мужчина, но кто их знает. Платье на ней было такое же старое, но, возможно, я ошибся в своих выводах, раз речь шла о стирке.

Посмотрим.

А тут было на что посмотреть: ладная фигурка с точёной талией и высокой грудью, длинные каштановые волосы с рыжинкой, светло-зелёные глаза. Яркие, так и сверкают от гнева. А кожа-то кожа… нежная, слегка тронутая загаром, на щеках играет румянец.

Яблочко. Сочное, наливное, такое же зелёное, как её глаза — вот что первое пришло на ум, когда я её осмотрел. Интересно, а нутро у неё с кислинкой? Или червоточиной?

Я подозрительно прищурился, полностью оправдывая свою должность дознавателя.

— Проснулся, значит… — точно такой же прищур зелёных глаз был мне ответом.

Правда, где-то в глубине её удивительных глаз я уловил страх. Он мелькнул и тут же спрятался, но я успел заметить. Ухмыльнулся.

— Я сейчас проверю твою температуру, если будешь дёргаться, добавлю ран, — с этими словами она подошла к столу и взяла с него нож.

Держала, кстати, неплохо, явно умела с ним обращаться.

Отлично, день начался занимательно.

— Я не обижаю невинных дев, — многозначительно сделал ударение на слове «невинных».

Посмотрим, как отреагирует.

— А невинность сам проверяешь или на слово веришь? — последовал дерзкий вопрос.

Надо же, девочка показала зубки! Любопытно…

— Предпочитаю клятву на крови, в крайнем случае, сыворотку правды, — не стал упоминать свой рабочий арсенал, тем более что он остался на корабле.

Том самом, на который напали пираты и перерезали половину команды.

Надо было всё-таки на армарийском корабле отправляться, не торопиться бросаться по следу химер, на который меня натолкнул один из торговцев, с кем я имел приватную и очень информативную беседу.

— Могу поклясться на змее, она у нас единственная, кто имеет отношение к магии, — сыронизировала незнакомка, вызывая во мне какое-то странное чувство. — Ну, так что, мне сходить за Зикой? Если что, она прекрасно чувствует ложь, заодно пойму, насколько можно верить тебе.

— Мне точно верить нельзя, — искренне посоветовал я. — Змею можешь не звать, она у меня уже была. И крайне понятно высказалась.

— Да? — вроде бы спросила, но не особо удивилась.

Видимо, привыкла, что змея ползает сама по себе и творит, что хочет.

— Да, так что я в любом случае вас не трону, ибо не хочу быть задушенным, — хотел сыронизировать, ведь змейка-то маленькая, а шея у меня крепкая, но в голове всплыла мысль, точнее воспоминание.

Она сможет. У таких змей повышенная прочность и сила куда больше, чем у простых змей аналогичных размеров. Не говоря уже о разуме.

— Ну, если так, то ладно, — девушка пожала плечами, вернула нож на место, двинулась ко мне.

Было видно, что она всё ещё меня опасается, но, вроде бы, переживает за состояние. Непривычно. За меня вообще переживает крайне мало человек. Буквально несколько штук.

Тонкая ручка коснулась моего лба, тут же отпрянула, словно обжёгшись.

— Температура, — пробормотала она под нос, потянулась за кружкой. — Не сильно высокая, но и не тридцать семь.

Что? Какие тридцать семь? О чём она?

— Выпей, — протянула мне воды.

— Спасибо, — попробовал привстать, чтобы не облиться при ней, но не смог.

Противная слабость не отпускала меня. Конечно, ей об этом знать не стоит, но выхода нет. Придётся снова пить лёжа.

— Скоро сварится бульон, я принесу. И отвар. И прошу — веди себя тихо.

Отставив кружку, она принялась осматривать мои раны. Аккуратно, но всё равно болезненно сняла повязки, чем-то помазала, снова забинтовала. Особенно сильно пришлось повозиться с грудью — там было основное повреждение.

Я смотрел на её покрасневшее лицо, на закушенную губку и понимал, что передо мной явно невинная дева. Не в том смысле, который я вложил в свой предыдущий спич, а в другом. Ей совершенно точно было неудобно прикасаться ко мне, она смущалась, её руки несколько раз дрогнули, но не бросили работу.