Трактир на Мясницкой - [10]

Что же касается эспаньолистого и кудряво-волосатого итальянца Дрего Мора, то он медленно и с задумчивым видом пережевывал один-единственный кундюбок. Словом, жюри работало… челюстями.

А потом случилось следующее. Маэстро Максимов, беспомощно оглянувшись (на мгновение его взгляд встретился с моим, и я разглядел в его глазах такую муку, что не приведи господь), снова развел в стороны руки, уже как бы моля жюри о снисхождении или помощи. Постояв так несколько секунд, он, неловко качнувшись, вдруг рухнул плашмя на пол, ударившись лбом о ступени, ведущие к месту президиума, где заседало жюри.

Стало тихо, как в заколоченном склепе. Корнелюк с Денисенко перестали записывать и с удивлением уставились на упавшего шеф-повара. Дрего Мора побелел, судорожно проглотил остаток кундюбка и, естественно, перестал жевать. Виктория Безработная плаксиво ойкнула и привстала. Также приподнялся со своего места и председатель жюри Сыч.

– Что это с ним? – громко спросила Тамара Николаевна Круглова.

– Не знаю, – ответил Николай Александрович и стал грузно выбираться из-за стола. – Может, с сердцем стало плохо?

Следом за ним встали и спустились к упавшему шеф-повару Максимову и остальные члены жюри, кроме Дрего Мора. По крайней мере, его я возле тела Трофима Максимова не видел.

Деятельная Круглова наклонилась и пощупала у повара пульс. Потом подняла голову и обвела растерянным взглядом присутствующих:

– Пульса нет.

Она первая вызвала по телефону «Скорую помощь». Та прибыла быстро, не прошло и четверти часа. Врач с чемоданчиком осмотрел лежащего Максимова и строго спросил:

– Его что, били?

– Нет, это он, падая, ударился лицом о ступени, – ответил председатель жюри Сыч.

– Я не про лицо говорю, я про это, – сказал врач «Скорой» и отвел волосы с правого виска Трофимова в сторону. И все увидели чуть выше виска рваную, чуть затянувшуюся рану шириной не менее сантиметра.

– Да никто его не бил… вроде, – неопределенно как-то сказал председатель жюри Сыч. – Может, он подрался с кем незадолго до конкурса.

– В общем, это уже не наше дело, – заявил врач «Скорой помощи» и поднялся с корточек. – Человек мертв. На голове опасная рана. Так что вызывайте полицию…

– А что, эта рана и вызвала его смерть? – спросил кто-то из членов жюри. Кажется, это был мой консультант Георгий Денисенко.

– Вполне возможно, – последовал ответ врача.

Я, как и остальные репортеры – а их было предостаточно, ведь конкурс не простой, и победителю светил в качестве приза популярный ресторан «Добрыня» в самом центре Москвы на Театральной площади, – конечно же, находился в самой гуще событий, а иными словами – возле трупа шеф-повара Максимова. Степа продолжал усиленно снимать, ни на секунду не отвлекаясь, так что репортаж у нас мог получиться самым что ни на есть сенсационным. А когда врач «Скорой помощи» во всеуслышание заявил, что имеющаяся на голове Трофима Максимова рана вполне могла привести к смерти шеф-повара, я отошел в сторонку и достал мобильный телефон.

– Привет, – сказал я, когда на том конце беспроводной линии включилась связь.

– Привет, – ответил мне знакомый голос.

– Я нахожусь в банкетном зале «Бонапарт», – на всякий случай, чтоб меня не слышали, я прикрыл телефон ладонью.

– Поздравляю, – ответил мне ровный голос. – Как там тебе, в «Бонапарте», вкусно, весело? Надеюсь, не обидели, от пуза наелся.

– Нет, не вкусно, – ответил я. – И довольно грустно. Здесь только что умер гений кулинарии некто Трофим Иванович Максимов, шеф-повар ресторана «Трактир на Мясницкой».

– Вот как… А что он там делал, в банкетном зале? – голос в трубке стал заинтересованным.

– Участвовал в финале конкурса «Кулинар две тысячи тринадцать», – сказал я. – И раз он гений, то вполне мог претендовать на приз конкурса, который теперь ему не достанется.

– А какой там приз? Тысяч сто? – с некоторой иронией произнес голос в трубке.

– Да, сто тысяч, – согласился я и добавил: – Но это официальный приз, так сказать, на орехи. А есть еще и спонсорский приз.

– И какой? – в голосе в трубке вновь зазвучали нотки заинтересованности.

– Ресторан «Добрыня» на Театральной площади, – ответил я. – Знаешь такой кабачок?

– Слышал про него, но никогда не был, – несколько оживившись, ответил мне мой собеседник. – Но он же принадлежит нашему магнату Масину? Я ничего не путаю? – теперь в голосе моего собеседника появились нотки удивления.

– Да, ты прав. И вот этот самый магнат Масин выставил свой ресторан в качестве неофициального приза главному победителю поварского конкурса, – сказал я. – Как ты думаешь, сколько может стоить престижный ресторан в центре столицы?

– Несколько миллионов евро, наверно, – не сразу услышал я голос собеседника. – Это не кусок пирога. Масштаб!

– Но это еще не все, дружище, – сказал я. – На голове умершего шеф-повара имеется едва затянувшаяся рана, большая и, похоже, глубокая. Врач приехавшей «Скорой помощи» осмотрел труп и объявил, что смерть вполне могла наступить от этой раны. Сказал, что больше ему здесь делать нечего, и уехал.

– Так бы сразу и начинал, – выражая некоторое неудовольствие, ответил голос. – Значит, в финальной части соревнований поваров победитель, который должен был получить в качестве приза ресторан в центре Москвы и еще сто тысяч рублей, умирает. А у умершего опасная рана на голове, которая, предположительно, и привела его к смерти. Возможно, это убийство, чтобы вывести претендента из списка… претендентов на первое место, так?