Трактат - [3]

Судя по тому, как неохотно говорил Константин, и по тому, как встрепенулся, слушая, Макс — эта тема была для них обоих тяжела или неприятна.

— Можно подумать я не пытался ее забыть, — отозвался спустя короткий миг молчания Макс и опрокинул в себя остатки коньяка. — Эх, если бы все было так просто… Раньше я привносил свои мысли и фантазии в реальность, писал замечательные статьи, но… теперь все наоборот: в своих фантазиях и мыслях я прячу реальность, ибо если реальность предстанет предо мной ничем не прикрытой, я возвращусь к воспоминаниям, мыслям и фантазиям о ней, ведь она — реальна.

Константин окинул некогда бодрого, общительного и остроумного товарища сочувствующим взором: теперь тот выглядел пассивным, слабым, разбитым… и это состояние в последние три месяца стало для него нормой, как и состояние легкого опьянения, в котором пребывал сейчас Макс, провожавший Константина до двери.

— Не глупи, Макс, — вздохнул Константин, на минутку задержавшись на пороге. — Возвращайся к работе. Я даже рад, что Лена подкинула тебе это задание именно сейчас: надеюсь оно отвлечет тебя и позволит развеяться. Как бы то ни было… удачи!

И когда дверь Макса захлопнулась за спиной Константина, он решил, что будет почаще навещать друга и проконтролирует выполнение им задания главного редактора, так как на самом деле считал, что это лучшая, за последний квартал, возможность заставить Макса позабыть о его болезненно завершившихся отношениях с одной женщиной.

***

Константин ответственно подошел к выполнению своего намерения и два, а то и три раза в неделю, сразу после работы, наведывался в квартиру Рыжего Макса, неизменно интересуясь продвижением его расследования и избегая разговоров о личном. Впрочем, разговоров, как таковых, было очень немного, потому как основную часть того времени, что Константин находился в гостях у Макса, он проводил за его ноутбуком, читая черновые отрывки его будущей статьи и заметки по делу о пропаже трех человек. Сам же хозяин квартиры всегда, — и, могло даже показаться, в одной и той же позе, — сидел в глубоком кресле у окна, с сигаретой в одной руке и бокалом или рюмкой (в зависимости от того, что он в тот день пил) в другой. Рядом с ним на стеклянном журнальном столике находились пара пачек сигарет, початая бутылка спиртного и его смартфон.

Последнее время, кроме посещений Константина и редких телефонных разговоров с Еленой, чат, электронная почта и SMS-сообщения были единственным средством коммуникации Макса с обществом. Равнодушные тексты и обманчивые смайлы, с помощью которых так просто скрыть свои истинные чувства, казались ему гораздо более приемлемыми, нежели какая бы то ни было эмоциональность прямого общения. Именно поэтому Константин не мучил друга разговорами: он знал, насколько глубок и как ширится вглубь внутренний мир истинно творческой личности, и полагал, что Максу будет полезнее утопить свою душевную травму в самом отдаленном уголке глубин своего мира, чем, подобно обычным людям, излить ее миру внешнему.

«Пройдет время», — каждый раз думал Константин, погружаясь в чтение предоставленных Максом материалов, — «и из нее он будет черпать все большее вдохновение».

II

Макс озаглавил свою будущую статью одним лишь словом — «Трактат», и названием таким она была обязана решению журналиста вести расследование не в направлении личной жизни пропавших, как это сделали в полиции, а, раз уж это ни к чему не привело, в направлении их профессиональной деятельности. И начал Макс с профессора философии.

Судя по его записям в ноутбуке, Рыжий Макс отправился в университет уже на следующий день после того, как получил ультиматум главного редактора — статья или увольнение.

В университете к журналисту отнеслись достаточно ровно, чему, вероятно, поспособствовала направленность задаваемых им вопросов: Макс интересовался лишь научной деятельностью профессора и его лекциями. Такой подход журналиста ни в ком не вызывал напряжения или тревоги, а его результатом стали скоро полученные от одного из преподавателей сведения о том, что некоторые студенты записывают лекции на диктофон. Достать записи лекций пропавшего профессора философий поэтому, не составило для Макса особого труда, правда, студент, сделавший эти записи, из страха их лишиться, отказался отдать их журналисту даже для снятия копий, но позволил ознакомиться с ними на месте. Так что первые несколько дней своего расследования, Макс провел в университете, прослушивая и тщательно записывая филосовские лекции. И благодаря этой тщательности, труды философа с экрана ноутбука Рыжего Макса читал теперь и Константин.

***

Добрый день, дорогие студенты! Я рад приветствовать вас на курсе философии и хочу сразу отметить следующий момент: так как для вашей специальности философия не является предметом профильным, то мы не будем усложнять материал подробным изложением трудов знаменитых философов, однако, не будем мы и, как это обычно делается, знакомиться лишь с азами этой древней науки. Нет! Мы отойдем от стандартов преподавания и построим наше занятие таким образом: мы разрушим наше нынешние представление о философии в частности, науке в целом и о жизни вообще и построим новое с нуля; мы, прямо здесь, — в аудитории, — заново создадим науку, придем к какому-то пониманию жизни и… посмотрим, что получиться.