Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг. - [16]

Весь опыт церковной истории показывает, что возрождение глубинной традиции никогда не бывает простым воспроизведением прошлого, но всегда является великим творческим актом. Это не есть безответственное «обновленчество», которое на деле оказывается простым механическим заимствованием инородных идей. Это есть обновление изначальной традиции, заложенной Богом уже при сотворении человеческого рода и в полноте раскрытой в личности, делах и проповеди Господа Иисуса Христа.

Несмотря на разочарования сегодняшнего дня, несмотря на предчувствие новых испытаний и потрясений, надежда на духовный расцвет Православия не умирает, но становится более ответственной, трезвой и реалистичной. Время близко, но оно еще не пришло. Пока что можно говорить лишь о необходимой предварительной работе, многогранной, повседневной и кропотливой, создающей прочный фундамент для грядущего церковного возрождения.

Все теперь знают, что в годы великой смуты только Русская церковь противостояла всеобщему раздору. Жертвенной кровью своих лучших сынов, пролитой за неучастие в братоубийстве, она скрепила незыблемое евангельское основание грядущего народного единства. Это было единственной альтернативой тому духу ненависти и вражды, от которого и поныне до конца не исцелилась Россия. Тяжкие испытания в эту эпоху выпали не только на долю православных христиан. Пролитая невинная кровь, чья бы она ни была, вызывает естественное чувство вины и сострадания во всяком человеке, не окончательно потерявшем совесть. Но христианские святые отличаются тем, что они шли на свой подвиг, движимые глубокой и осознанной верой. В ту меру, в какой они полагались на Бога и доверяли себя Ему, в мыслях и чувствах исповедников выражал Себя Сам Христос. Понять и признать подвиг святости – значит приобщиться к его плодам. Именно это послужит началом новой эпохи церковной и народной жизни.

Москва, 4 ноября 2006 г.

Глава 1 Церковь без помазанника

В годы великой смуты только Русская церковь противостояла всеобщему раздору. Жертвенной кровью своих лучших сынов, пролитой за неучастие в братоубийстве, она скрепила незыблемое евангельское основание грядущего и чаемого единства. Это было единственной альтернативой духу ненависти и братоубийственной вражды, от которого и поныне не исцелилась Россия. Готовность Русской церкви на крестный подвиг во имя спасения своего народа, глубина жертвенного самосознания, с которым этот подвиг совершался, масштаб исповедничества и мученичества, оставивший позади эпоху римских гонений, – все это показало, что Церковь, несмотря на все свои исторические болезни, сохранила и взрастила изначальные залоги, что она осталась истинным Христовым народом, что надежда на спасение от греха и погибели еще не окончательно утеряна.

Надежда России – в духовном усвоении подвига новых мучеников. В свое время кровь древнехристианских исповедников, свидетелей веры, стала основой торжества христианства на целую историческую эпоху – как бы то ни было, но самую светлую и плодотворную эпоху в жизни человечества. Так и теперь кровь новых страстотерпцев, изобильно напоившая русскую землю, подготовила почву для нового расцвета жизни, возможно, для того самого Христова Царства на земле, о котором предвещали пророки, Апокалипсис и древние Отцы Церкви, о котором изначально томилась и грезила Святая Русь. Во всяком случае, эти надежды никогда еще не имели столь глубокого духовно-исторического обоснования, как сейчас. И никогда еще не были столь реальны апокалиптические тревоги…

Одним из самых удивительных, на первый взгляд, фактов революционной эпохи является то спокойствие и даже оптимизм, с которым Русская церковь, казалось бы корнями связанная с монархией, встретила крушение династии. Если верить словам официальных актов отречения Николая II и Михаила, а затем отклику на них Священного синода, то война и внутренние волнения в гораздо большей степени были предметом общей заботы, чем форма государственной власти.

Уже сам Николай II в своем акте свидетельствует:

«Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны… Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной думою, признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть…»

В. Шульгин, вместе с А. Гучковым принимавший этот документ, сообщает, что государь составил этот текст совершенно самостоятельно, отвергнув предложенный ему от имени Думы проект. Поверив утверждениям о своей непопулярности в армии, исходившим от представителей Думы и подтвержденным практически всеми боевыми генералами, Николай II решил принести себя в жертву делу успешного завершения войны. По единодушному мнению объективных исследователей, военная победа России над Германией в весенне-летней кампании 1917 г. была полностью гарантирована. Такая победа чрезвычайно укрепила бы авторитет существовавшего государственного строя («Думской монархии») и обеспечила бы возможность его дальнейшего плодотворного развития. Многие считают поэтому, что отречение государя было тяжелой политической ошибкой, навлекшей на Россию многие последующие бедствия. Возможно, это и так, но в нашу задачу здесь не входит давать политические оценки – для нас важно уяснить те духовные мотивы, которые руководили государем в его решении. В этой связи нет оснований не верить тем последним словам, которые он обратил к народу в качестве православного монарха.