Трагедия капитана Лигова - [60]

Джиллард сжал кулаки. Он был бессилен что-либо предпринять. Ему не оставалось ничего другого, как выполнить приказ японца. А для этого необходимо совершить поездку в Гонолулу. Взглянув в зеркало, Уильям увидел обрюзгшее лицо с мешками под глазами, с унылым взглядом и безвольно опущенной нижней губой. «Надо взять себя в руки», — сказал он себе и скрылся в ванной.

Когда Джиллард деловито входил к Дайльтону, по его лицу было трудно узнать, что час тому назад он находился в смятении. Чисто выбритое лицо Джилларда после массажа было свежим, глаза смотрели спокойно, и во всей его фигуре чувствовалась энергия.

Он быстрым шагом пересек кабинет президента компании, как человек, занятый делами и экономящий каждую минуту времени.

Дайльтон выжидательно молчал. Его тяжелый взгляд, производивший раньше на Джилларда гнетущее впечатление, сейчас советником почти не замечался. Опустившись в кресло, Джиллард вытащил платок, провел им по лбу, что должно было означать усталость обремененного работой человека, шумно вздохнул и сказал:

— От Пуэйля пришло письмо. В Гонолулу прибыли гарпунные пушки.

— Сколько? У кого они? — отрывисто спросил Дайльтон. Президент компании в упор смотрел на советника, точно пытался взглядом заставить его говорить правду.

— Число неизвестно, — не смущаясь, пожал плечами Джиллард. — Их доставил из Норвегии брат нового председателя Совета Лиги гарпунеров Яльмара Рюда. На той самой шхуне, купить которую мы ему помогли.

— Отлично. — Дайльтон потер свой широкий подбородок. — Надо, чтобы все пушки были срочно нами перекуплены!

— Мне бы не хотелось доверять это бумаге, — как бы в раздумье проговорил Джиллард. — За почтой Совета Лиги внимательно следят многие компании.

Дайльтон молча кивнул. Советник был прав. Тот продолжал;

— За эти пушки будет борьба. Они сулят большую выгоду. Можно бить любых китов прямо с китобойных судов и…

— Знаю, — оборвал президент. — Что вы предлагаете?

— Лучше всего было бы мне самому отправиться в Гонолулу. Но долгие морские путешествия не по мне, — вздохнул Джиллард, всем своим видом показывая нежелание ехать. Он достаточно хорошо знал, что всякое сопротивление или несогласие с Дайльтоном вызывает у последнего желание — решить по-своему.

— Вам надоело у меня служить? — Дайльтон оскалил зубы. — У вас на островах масса дел! Вы что-то вчера докладывали о русских?

— Да, господин Мораев сообщил, что на русском клипере «Иртыш» на Дальний Восток выехал коммерсант Ясинский, который будет служить там.

— Вы его видели когда-нибудь? — спросил Дайльтон.

— Только слышал о нем. Делец с грязной репутацией. Жулик.

— Жулик, — фыркнул Дайльтон. — С жуликом, когда знаешь, что он жулик, легче и выгоднее вести дело. — Президент постучал кулаком по столу: — Честных людей нет! Все жулики. Только одни умеют изворачиваться и не попадаются, потому и слывут честнейшими людьми. Другие не умеют — и считаются жуликами.

Дайльтон рассмеялся. В последнее время он все чаще преподносил своему советнику сентенции. «Стареть стал!» — с внутренним злорадством подумал Джиллард и, вполне довольный оборотом разговора, покорно склонил голову:

— Когда мне выезжать?

— С первым судном!

Джиллард с тем же подчеркнуто покорным видом кивнул:

— Да, нам надо торопиться. Русский клипер, очевидно, недолго простоит в Гонолулу.

…Джиллард давно уже ничему не удивлялся, но Кисуке Хоаси мог выбить из душевного равновесия и удивить кого угодно. Едва советник Дайльтона по прибытии в Гонолулу поселился в отеле «Голубой кит», как слуга доложил, что его приглашает в свой номер господин Хоаси.

Уильяму показалось, что он ослышался. Но слуга вторично и четко произнес это ненавистное Джилларду имя. Пришлось идти.

Кисуке Хоаси занимал один из лучших номеров отеля, состоящий из нескольких комнат. Когда слуга открыл перед Джиллардом дверь, японец стоял у окна с видом на бухту. На Хоаси был легкий белый костюм европейского покроя и плетеные кремовые туфли. Он даже не обернулся в сторону вошедшего и продолжал смотреть в окно.

Уильям почувствовал, как в лицо ему бросилась кровь. Он громко, с ноткой раздражения сказал:

— Вы меня приглашали, господин Хоаси?

Японец наконец удостоил Джилларда взглядом и, не здороваясь, сказал:

— Да, я вас звал.

Он опустился в кресло и небрежным жестом предложил сесть Джилларду. На лице Хоаси не было обычной улыбки, и поэтому оно показалось советнику чужим, незнакомым. Да и во всем облике японца, чувствовалось нечто новое, будто с него соскочила маска любезности. Неторопливо закуривая сигару, Хоаси резко, отрывисто заговорил, как говорят с находящимися в полном повиновении подчиненными. Да так оно и было! Джиллард был вынужден только слушать и соглашаться. Слова японца хлестали его, словно кнутом.

— Брат господина Рюда доставил гарпунные пушки. Две вы должны передать мне…

— Но вы же писали об одной, — попытался напомнить Джиллард.

— Две вы должны передать мне, — повторил японец.

— Я еще не знаю, как смогу их получить и…

— Не мне вас учить, — перебил Хоаси тоном, не допускающим возражений. — Рюд и весь Совет служат вам. И это сделал я.

Хоаси встал, считая дальнейший разговор излишним. Лицо его было точно каменное. Советник с бессильной яростью посмотрел на Хоаси и, неловко откланявшись, вышел из номера. У Джилларда еще никогда не было на душе так пакостно.