Трагедия капитана Лигова - [58]

— Вот и тогда была такая же ненастная погода, — проговорил адмирал. — Пришли они вымокшие…

Марии показалось странным, что и она об этом сейчас думает. Ей вспомнилось, как посмотрел на нее Олег, когда она пригласила всех к столу, как они пожали друг другу руки, а потом здесь, в гостиной… Девушка опустила штору и вернулась к роялю.

— Папа, сыграть тебе твой любимый романс?

— Сыграй, доченька, сыграй, — согласился адмирал. А у самого не выходили из головы мысли о том, что он, старик, мешает счастью дочери. Если бы не его болезнь, которая выматывает последние силы и уже превратила его в беспомощного человека, давно бы Мария была с Олегом. Иван Петрович сдержанно, чтобы не услышала дочь, вздохнул и украдкой виновато посмотрел на Марию. Не услышала ли? Нечего на нее грусть навевать — и так молодость невесело проходит. С тех пор, как объяснились с Олегом, совсем другой стала. Посильную ли она задачу на себя взяла быть врачом?

Иван Петрович прислушался. Хороший у нее голос. А Мария, увлекшись, с чувством пела:

Я помню чудное мгновенье,

Передо мной явилась ты…

Пела для него одного и о нем единственном. В голосе звучали любовь и тоска.

Звонок в передней оборвал романс. Мария вскочила:

— Кто-то к нам. — Она бросила взгляд на часы: — Да время-то позднее.

Девушка направилась в переднюю. Отец сказал:

— Семен встретит.

— Он спит уже. Пусть не тревожится. У него тоже ноги побаливают.

Мария скрылась за дверью.

Адмирал прислушался к голосам и радостно улыбнулся: Геннадий Иванович. Потирая озябшие руки, в гостиную вошел Невельской.

— Препакостная погодка. Как здоровье, Иван Петрович?

— Да вот сижу, ноги совсем отказались ходить, — пожаловался адмирал. — Ты уж извини, встречаю сидя.

— Сиди, сиди. — Невельской придержал за плечо Северова, пытавшегося встать.

Адмирал следил за Невельским. Никак Геннадий Иванович чем-то обрадован. Тот расправил усы и, придвинув кресло к Ивану Петровичу, проговорил:

— От наших аргонавтов новые известия имеются.

Северов положил руку на сердце. Мария остановилась у стола, и яркая краска волнения залила ее лицо. Но девушка сдержалась и спокойно, быть может, слишком спокойно спросила:

— Кто-нибудь приехал оттуда? Видел их?

Невельской шутливо произнес:

— За письмо мне от вас поцелуй. — Он достал из кармана несколько конвертов.

Мария не сводила с них глаз. Геннадий Иванович протянул один конверт девушке и улыбнулся:

— Почта доставлена по назначению.

Мария по почерку увидела, что письмо от Лигова. От него, милого и любимого друга. Она держала конверт, и ей казалось, что он еще сохранял теплоту его рук. Ее охватило страстное желание скорее прочитать слова Олега, прочитать в одиночестве.

Старые моряки не заметили, как девушка вышла из гостиной. Северов уже не мог читать. Глаза плохо видели. Геннадий Иванович надел очки и, придвинув лампу, вскрыл конверт Лигова. Капитан докладывал о делах китобоев. Слушая, Северов кивал, словно подтверждая то, что делалось вдалеке Лиговым и его сыном. Невельской читал:

«Наше предприятие продолжает развиваться. Первые успехи свидетельствуют о том, что мы на правильном пути. Моя душа радуется, когда думаю о том, какое вам доставит удовольствие это известие. Огорчает нас то обстоятельство, что китовый жир и ус, нами добываемые, не находят в России сбыта. Все приходится продавать иностранцам. Сейчас ведем торговлю с японцами. Когда же будут и у нас предприимчивые люди, чтобы наше сырье пошло на благо России? Но духом мы крепки, и нас манит лучшая будущность».

— Молодцы, молодцы, — растроганно проговорил Северов. — Весьма похвально, что энергия и предприимчивость их не оставляют, и дело, хотя медленно, но все же продвигается вперед, — одобрительно сказал Невельской и посмотрел куда-то мимо лампы, вдаль.

Вице-адмирал словно видел далекое суровое море, его неприветливые берега, слышал пересвист ветра. Письмо китобоев напомнило о годах плаваний и радостных открытий там, на востоке. Его воспоминания оборвал голос Северова, просившего дочитать письмо.

— Да, да, — Геннадий Иванович взялся за листки, разложенные на столе, и продолжал: — «Алексей стал совершеннейшим анатомом и исследователем. Потрошит туши китов, как хороший повар щуку».

К письму Алексея был приложен список книг и инструментов, необходимых ему для научной работы.

— Эх, Алексей, Алексей! — Северов сокрушенно покачал седой головой. — Не вышел из тебя моряк.

— Итак, мечты и предположения наши начали осуществляться. Держась вместе, покровительствуемые доброжелательным начальником края, наши молодые друзья доказывают на деле, что энергия, добросовестное знание дела и отвага вознаграждаются в этом крае сторицею.

Северов был растроган. Он смахнул с глаз слезинку и проговорил:

— Прости, Геннадий Иванович, совсем слаб я, как младенец.

Невельской обнял старика: — Радуюсь вместе с тобою, Иван Петрович, за наших молодых друзей. Они наше дело ведут дальше.

Северов уловил в голосе Невельского тревожные нотки и пристально посмотрел на него:

— Ты что-то от меня таишь, Геннадий Иванович.

— Где уж таить, — махнул рукой Невельской и вышел в переднюю.

Северов с тревогой смотрел ему вслед. В гостиную Невельской вернулся, разворачивая газету.