Трагедия капитана Лигова - [51]

— А там кто идет? — он указал на выход из бухты. Лигов взглянул. Море еще не успокоилось после многодневного шторма и было седое, взлохмаченное. У выхода из бухты волны бились сильнее, выше, и на них мелькала шлюпка. Вот Она исчезла между волн, потом взлетела на гребень, кипящий пеной, и снова скользнула вниз.

Лигов бросился за подзорной трубой в рубку. Вернувшись, ой увидел, что шлюпка уже прошла в бухту. Видно, на веслах сидел опытный гребец. Капитан вскинул трубу и крикнул:

— Да это же Рогов! Один! Через несколько минут к шлюпке уже несся под дружными ударами весел вельбот. Лигов с нетерпением шагал по палубе — он ждал Рогова, теряясь в догадках о том, что с ним произошло. Где вельбот, где люди? Почему он возвращается один, да еще на чужой шлюпке?

Рогов поднялся на палубу. Был он измучен, переутомлен. Лицо осунулось, но глаза лихорадочно горели. Китобои обступили гарпунера, посыпались вопросы.

Рогов с трудом раскрыл запекшиеся губы: — Воды!

— Ко мне, в каюту! — сказал Лигов гарпунеру.

…Вельбот Рогова несся на буксире у большого финвала. Бросок гарпуна был неудачный. В тот момент, когда Рогов метнул его, волна подбросила вельбот, и гарпун не смог нанести смертельную рану; но, очевидно, рана была болезненной, и животное с огромной скоростью устремилось на восток, потом круто повернуло на север.

Китобои выпустили полторы тысячи метров линя — все, что было в вельботе, но это мало помогло. Финвал продолжал уходить на север, изредка погружаясь в воду и тут же всплывая. За китом тянулась широкая полоса крови.

Жизнь людей в вельботе сейчас зависела от искусства рулевого. Кто-то из гребцов предложил:

— Может, обрубить линь?

Его никто не поддержал. Ведь не раз их так таскали по морю раненые киты. Этот только шел быстрее. Но и он должен устать, ослабеть и от раны, и от потери крови, и от тяжести линя, и от быстрого хода.

Однако у финвала, казалось, был неистощимый запас сил. Начало смеркаться. Китобои, измотанные многочасовой гонкой, уже неодобрительно посматривали на Рогова. Он был сейчас на вельботе старшим, и каждое его слово было законом. Кленов и Урикан, сидевшие на первой банке, промокли от брызг и захлестывавших вельбот волн.

Скоро стемнело. Финвал постепенно уменьшил скорость, и китобои, выбирая линь, подошли к нему метров на триста. Но животное вновь быстро устремилось на запад.

— Далеко от шхуны, — сказал Кленов.

— Теперь бесполезно рубить линь. — Рогов посмотрел на гребцов: трое из них спали. — Возможно, кит пойдет к берегу.

Финвал медленно шел на северо-запад, и с первыми лучами солнца китобои оказались на виду нескольких островов. Они поднимались из воды коричневыми отвесными скалами и горными склонами, покрытыми сосновым лесом. Над островами виднелись вершины сопок, окутанные туманом.

Из моря поднялось солнце, и рощи стали темно-голубыми, точно были затянуты нежнейшей вуалью.

— Это же Шантарские острова! — воскликнул Урикан.

— А вон суда! — указал один из гребцов.

— Китобойцы? — удивленно проговорил Рогов.

Чем ближе финвал подтаскивал вельбот к ближайшему острову, тем больше виднелось китобойных судов. Одни стояли у самого берега, другие дальше в море. Перед китобоями открылась широкая бухта, и они увидели в ней около десятка судов. На берегу дымились печи…

Русские уже были замечены на судах. От ближайших отделились четыре вельбота, которые быстро пошли наперерез финвалу. На борту вельботов виднелись фигуры гарпунеров.

— Они не имеют права добивать нашего кита, — проговорил Рогов. — Мы же не просим о помощи.

Но, очевидно, у китобоев, промышлявших здесь, было свое понятие о праве. Они подошли к киту, который плыл все медленнее, и, прежде чем вельбот Рогова оказался от финвала на расстоянии броска гарпуна, в воздухе сверкнули гарпуны, брошенные чужими охотниками.

Били они метко. Кит вскинулся в воде, завертелся на месте, скрывшись весь в пене, и скоро затих.

— Отличный финвал! — по-английски, но с сильным норвежским акцентом крикнул гарпунер с ближайшего вельбота.

— Вы не имели права добивать моего кита! — сердито проговорил Рогов и отдал приказ гребцам выбирать линь.

— Кто вы, с какого судна? — спросил все тот же гарпунер в зюйдвестке, с неширокой густой бородой.

— Мы — русские! — громко ответил Рогов, и, прежде чем он и его товарищи сообразили, что происходит, они были окружены вельботами китобоев. В чужеземцах без труда можно было признать браконьеров, которые не впервые хозяйничали в русских водах. С угрюмыми лицами, молча смотрели они на русских. В этом молчании было что-то угрожающее.

— В чем дело? — спокойно, не выдавая своей тревоги, спросил Рогов.

— На берег! — приказал бородатый гарпунер.

— Но… — начал Рогов. Его перебил норвежец:

— На берегу будем говорить!

В вельбот к русским прыгнул американский матрос с маленькими черными глазками и, бесцеремонно оттолкнув рулевого, занял его место. Кленов, сверкнув глазами, поднялся со своей банки, но Рогов удержал его. Со всех сторон на русских настороженно смотрели чужие бритые и бородатые лица.

— Спокойно, — сказал по-русски Рогов. — Они готовы драться. Нас мало. Посмотрим, зачем мы им нужны!