Трагедия адмирала Колчака. Книга 2 - [45]
Дело было не совсем так. Достаточно сравнить это изложение хотя бы с записями Будберга. 18 июня Гайда прибыл с фронта с требованием немедленно послать три новых дивизии для осуществления какого-то задуманного маневра в красноуфимском направлении. Под влиянием Будберга Колчак в этом отказал>90. В сущности, к моменту новых требований со стороны Гайды вопрос об его отставке был предрешен. Бестактный приказ Гайды Западной армии действительно возбудил военных. Гайда обвинял командование в неудачах и обещался исправить положение и дать победу. Если верить сообщениям «тайных агентов», функционировавших при иностранных военных миссиях, то даже ген. Богословский (нач. штаба Гайды) считал в это время целесообразным удалить Гайду (июльское донесение «Джона»). Главная же причина заключалась в том, что решено было объединить все командование на фронте в одних руках и на руководящую роль намечался Дитерихс. Вставал вопрос, будет ли Гайда подчиняться Дитерихсу. Тогда он и был уволен от командования Сибирской армией. Со слов ген. Бурлина, Будберг объясняет эту решимость расстаться с претенциозным «сибирским героем» тем, что с момента «подчинения Деникина Колчак почувствовал под собою большую опору и большую независимость от давления со стороны авторитета иностранцев, к помощи которых прибег Гайда» [XIV, с. 295]>91.
К Гайде мы вернемся. Уехал он из Омска с соответствующей помпой.
«Гайда с особым поездом отбыл в заграничный отпуск, получив от адмирала 70 000 франков золотом. Его хотели отправить обычным пассажиром экспресса, но он заартачился; создался целый конфликт, в который вмешался Дутов, и в конце концов Омск скис, и разрешили Гайде выехать своим поездом и со своим конвоем. Злые языки говорят, что вся собака зарыта в том, что вагоны Гайды нафаршированы золотом, платиной и уральско-сибирскими сувенирами, которые невозможно и небезопасно везти прямо в экспрессе, да еще и с проездом мимо Семенова, у которого насчет мимо едущих ценностей особый нюх для учуяния и станция Даурия для освобождения владельцев от этих ценностей. Знающие Гайду говорят, что он не простит Адмиралу своей отставки и что Адмирал делает большую ошибку, разрешив ему ехать через всю Сибирь вольным человеком» [XIV, с. 320].
Во всяком случае, в этой отставке сам по себе «демократизм» Гайды, как склонны утверждать некоторые из иностранцев, никакой роли не играл.
* * *
Разделенные на три отдельные армии>92 сибирские войска продолжали терпеть неудачи. Бывшая армия Гайды, при отступлении потерявшая мобилизованных в Прикамье, в сущности, была отведена в тыл — к Ялуторовску, Тюмени и Тобольску. Западной армией (теперь 3-й) — наиболее надежной, а не наиболее разложившейся — командовал заменивший Ханжина Сахаров. Она должна была совершить контрманевр под Челябинском. По мысли, вероятно, Лебедева, предполагалось уступить челябинский узел, а потом окружить советские войска ударными группами Войцеховского с севера и Каппеля с юга. Будберг, противник всяких «контрманевров», не находит слов, чтобы очернить этот план. Челябинскую операцию он называет «челябинским преступлением» [ХГѴ, с. 331]. С бумажной, теоретической точки зрения, по его мнению, все это очень заманчиво, так что немудрено, что ничего не понимающий в сухопутном деле адмирал согласился на операцию, но с точки зрения ее реального выполнения — операция безумная. Милюков вслед за Будбергом называет челябинскую операцию «фантастическим планом». Я воздержусь от столь категорических суждений, так как надо прежде всего выслушать мнение военных специалистов — пока они еще не высказались. Обращу внимание читателей на общее осторожное суждение Деникина по поводу того, что в это время происходило на Восточном фронте: «Кто безошибочно учтет положение, когда при слегка только колеблющемся балансе числа и техники решающее значение имел дух войск, подымавшийся и опускавшийся всегда неожиданно и с широкой амплитудой колебания» [V, с. 93]. Сахаров конечную неудачу челябинской операции приписывает полному бездействию 1-й и 2-й армий (бывшая армия Гайды).
При оценке суждений современников мы должны помнить, что Дитерихс высказывался против контрманевра, желая отвести 3-ю армию за Тобол, а Будберг всецело поддерживал Дитерихса. Дневник министра Пепеляева в значительной степени объясняет нам, почему Колчак пошел на риск челябинской операции. 25 июля Пепеляев записывает: «Ген. Дитерихс, — сказал правитель, — был против этих боев и за отход без боя от Челябинска, но я приказал дать бой. Это риск — в случае неудачи мы потеряем армию и имущество. Но без боев армия все равно будет потеряна из-за разложения. Я решил встряхнуть армию. Если бы вы знали, что я пережил за эти дни».
Наступления требовали союзники, о наступлении шли телеграммы из Парижа, говорившие, что продолжающееся отступление возбуждает тягостное удивление и впечатление и может отразиться на помощи [письмо Маклакова. — «Пр. Рев.». Кн. 1, с. 122]. В это время произошло как бы фактическое международное признание омской власти, и как раз в дни челябинской неудачи в Омске происходило совместное заседание высоких союзных комиссаров с министрами для распределения между союзниками материальной помощи, оказываемой Правительству.
Вниманию читающей публики предлагается замечательный 7-томник. Замечателен он тем, что будучи изданный товариществом Сытина к 100-летней годовщине войны 12-го года, обобщил знания отечественной исторической науки о самой драматичной из всех войн, которые Российская империя вела до сих пор. Замечателен тем, что над созданием его трудилась целая когорта известных и авторитетных историков: А. К. Дживелегов, Н. П. Михневич, В. И. Пичета, К. А. Военский и др.Том второй.
Вниманию читающей публики предлагается замечательный 7-томник. Замечателен он тем, что будучи изданный товариществом Сытина к 100-летней годовщине войны 12-го года, обобщил знания отечественной исторической науки о самой драматичной из всех войн, которые Российская империя вела до сих пор. Замечателен тем, что над созданием его трудилась целая когорта известных и авторитетных историков: А. К. Дживелегов, Н. П. Михневич, В. И. Пичета, К. А. Военский и др.Том третий.
Согласно официальной версии, император Александр I умер во время путешествия по России от стремительно развивавшейся болезни. Однако если попытаться внимательно рассмотреть события в жизни императора и его взаимоотношения со своими приближенными, то картина складывается совершенно иная. В своей работе известный историк С. П. Мельгунов пытается ближе подойти к разгадке царской трагедии путем детального описания лиц Александровской эпохи — тех, с которыми он замышлял либеральные реформы, и тех, кто оказался его соратниками в период переоценки его взглядов.
Книга крупнейшего историка революции и Гражданской войны С. П. Мельгунова «Красный террор в России» является документальным свидетельством злодеяний большевиков, совершенных под лозунгом борьбы с классовыми врагами в первые годы после октябрьского переворота. Она основана на свидетельских показаниях, собранных историком из разных источников, но в первую очередь из печатных органов самой ВЧК («Еженедельник ВЧК», журнал «Красный террор»), еще до его высылки из СССР.Орфография и пунктуация оригинала.С. П. Мельгунов.
Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 годаOCR boomzoomer 2007-2008 г.
С.П. Мельгунов – самый крупный историк русского зарубежья, а может быть, и всей отечественной науки XX века по этим вопросам. До революции он являлся признанным авторитетом по истории русской церкви, прежде всего старообрядчества, сектантства. Под его редакцией вышли многотомные коллективные труды, составляющие гордость русской историографии: "Великая реформа 19 февраля 1861 г." (7 т.), "Отечественная война и русское общество" (6 т.), "Масонство в его прошлом и настоящем" (З т.). В 1913 году совместно с В.И.Семевским Мельгунов организовал крупнейший русский исторический журнал "Голос минувшего" и редактировал его на протяжении 10 лет (вышло 65 томов)
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.