Трагедии моря - [197]
«Человек потерял контакт с природой планеты, построил свою жизнь на хитроумии и изобретательности и поэтому рассматривает животных сквозь лупу человеческих знаний, а она увеличивает перышко или шерстинку, но образ в целом искажает. Мы относимся к животным свысока, полагая, что судьба их достойна сожаления — ведь по сравнению с нами они весьма несовершенны. Но мы заблуждаемся, жестоко заблуждаемся. Ибо нельзя к животным подходить с человеческой меркой.
Их мир старше нашего и совершеннее, и сами они — существа более законченные и совершенные, чем мы с вами. Они сохранили многие из чувств, которые человек растерял, и живут, прислушиваясь к голосам, которые недоступны нашему слуху. Животные — не меньшие братья наши и не бедные родственники; они — иные народы, вместе с нами угодившие в сеть жизни, в сеть времени; такие же, как и мы, пленники земного великолепия и земных страданий».
Эти слова, принадлежащие канадскому публицисту Генри Бестону, Фарли Моуэт предпослал одной из первых своих книг такого рода — «Кит на заклание» (1972)[147], повествующей о драматической судьбе кита, заброшенного прибоем в небольшую бухту на острове Ньюфаундленд и ставшего жертвой человеческой жестокости, человеческой алчности. Книга «Кит на заклание» служит яркой иллюстрацией к процитированному выше эпиграфу. В полной мере эпиграф относится и к книге «Трагедии моря», написанной Моуэтом уже в восьмидесятые годы (первое ее издание вышло в Канаде в 1984 г., второе издание — в 1985 г.), книге — пока самой большой из принадлежащих его перу и, быть может, наиболее страстной, наиболее остросюжетной.
Описываемые здесь события развиваются главным образом на северо-востоке Северной Америки, причем не только в море, как этого можно было бы ожидать, судя по названию книги, но и на суше. Место действия избрано автором, конечно, не случайно. Оно особенно знакомо и близко ему; Моуэт сроднился с ним и во время своих здесь путешествий, и за годы оседлой жизни на острове Ньюфаундленд. Но дело не только в этом. Именно отсюда началось проникновение европейцев на Американский континент (одними из первых были здесь древние скандинавы, приплывавшие из Гренландии и Исландии еще в X веке, задолго до «официального» открытия Нового Света). Именно здесь европейцы впервые встретились с почти девственной, мало измененной человеком природой Северной Америки, с ее несметно богатым животным миром. И именно здесь наиболее откровенно, наиболее ярко проявились алчность «белого человека», гибельные последствия его хищнического отношения к живой природе.
Перед европейцами, сначала древними скандинавами, а позже — исландцами и португальцами, англичанами и французами, Новый Свет предстал, в полном смысле слова, краем изобилия плодов, дичи, рыбы. В степях, утопая в пышной траве, бродили несметные стада бизонов и антилоп, непроходимые леса давали приют множеству оленей, лосей, пушных зверей. Сучья деревьев гнулись и ломались под тяжестью заночевавших стай странствующих голубей. Реки, озера, морские воды кишели рыбой, гладь морей оживляли многочисленные киты и дельфины. Необыкновенное богатство здешнего животного мира легко объяснимо. Человек появился в Америке намного позже, чем в Евразии (более вероятно — лишь около 35 000 лет назад). Ко времени открытия Америки коренное население оставалось немногочисленным и по уровню своего социально-экономического развития значительно уступало европейцам. Поэтому влияние человека на природу Нового Света той поры было еще слабым. Впрочем, считается, что и первобытные охотники внесли свою лепту в оскудение животного мира Америки. Во всяком случае, именно они сыграли роковую роль в исчезновении здесь таких крупных млекопитающих, как мамонт, или длиннорогий бизон.
Однако роль белого человека несопоставима в этом отношении. Первой его жертвой в Новом Свете стала беспомощная перед людьми нелетающая гагарка — «копьенос». Вслед за ней в траурный перечень вошли странствующий голубь и эскимосский кроншнеп, лабрадорская гага и вересковый тетерев… Впрочем, не станем пересказывать содержание книги, об этом взволнованно, опираясь на колоссальное количество фактов, и пишет в ней Фарли Моуэт.
Дополнить повествование Моуэта уместно лишь некоторыми сведениями общего порядка. По данным Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП), с начала XVII века (факты подобного рода, относящиеся к предшествующему периоду, отсутствуют) на нашей планете вымерли 74 вида птиц (1,23 % общего их числа) и 63 вида (1,43 %) млекопитающих. Данные МСОП свидетельствуют также о том, что с каждым столетием обеднение животного мира планеты убыстрялось. Если в X VII веке вымерли 9 видов птиц и 3 вида млекопитающих, и в X VIII веке соответственно — 9 и 8 видов, то в XIX веке — 34 и 26 и в период с 1900 по 1975 гг., то есть за неполное столетие, уже 22 и 34 вида. Немалую долю печального перечня составляют представители фауны Северной Америки, и в том числе описываемой Моуэтом ее части.
