Трафальгар стрелка Шарпа - [58]

Тело подняли на палубу. Было ясно, что бедный Брейсуйэт оступился, упал с лестницы и сломал шею. Однако корабельного хирурга удивило, что у трупа вывихнуты обе руки.

– Хватался за перила? – предположил Шарп.

– Кто знает, – пожал плечами Пикеринг. Слова Шарпа явно не убедили хирурга, но разбираться он не стал. – Что ж, по крайней мере он умер быстро.

– Аминь, – набожно промолвил Шарп.

– Наверное, стукнулся головой о бочонок. – Пикеринг приподнял голову трупа, ища следы от удара, однако ничего не нашел. Хирург встал и отряхнул ладони от пыли. – Такое случается в каждом плавании, – беззаботно добавил он, – а иногда и не раз. Есть тут шутники, которые любят натереть ступеньки мылом.

Особенно если стюард собирается спуститься в трюм. Обычно все ограничивается переломами и общим весельем, но, похоже, нашему мистеру Брейсуэйту не повезло. – Он вправил трупу вывихнутые руки. – Неприятный был тип этот Брейсуэйт.

Тело раздели, уложили на койку и зашили в старый потрепанный парус. Последний стежок по обычаю продели через нос трупа, чтобы убедиться, что Брейсуэйт действительно мертв. В самодельный гроб положили три восемнадцатифунтовых снаряда и поставили гроб на доски рядом с открытым орудийным портом.

Чейз открыл молитвенник. Офицеры «Пуссели», сняв из уважения к покойному треуголки, выстроились у гроба, накрытого британским флагом. Лорд Уильям и леди Грейс стояли с другой стороны.

– Мы предаем это бренное тело волнам на порчу и разложение до поры, пока море не отдаст своих мертвецов, – торжественно начал Чейз, – предаем на милость Господа нашего, который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его.

Чейз закрыл молитвенник и посмотрел на лорда Уильяма. Тот кивком поблагодарил капитана и недолго распространялся о превосходных моральных качествах Брейсуэйта, его усердии и прилежании. Закончил его светлость пожеланием душе Брейсуэйта обрести покой по воле всемилостивейшего Создателя.

Чейз кивнул матросам, которые подняли доски и сняли флаг. Самодельный гроб соскользнул вниз. Шарп услышал, как гроб ударился о нижний брус, затем раздался всплеск.

Шарп посмотрел на леди Грейс. Она спокойно встретила его взгляд.

– Наденьте шляпы, – промолвил капитан.

Офицеры вернулись к своим обязанностям, а матросы унесли доски и флаг. Леди Грейс поднялась на шканцы, а Шарп облокотился о перила и вгляделся в морскую даль.

– Бог дал, Бог взял, – внезапно услышал он за спиной голос лорда Уильяма, – да будет благословенно Его имя.

Шарп, удивленный, что его светлость изволил к нему обратиться, ответил не сразу.

– Мои соболезнования, милорд.

Его светлость посмотрел на Шарпа, и тот снова поразился его сходству с сэром Артуром Уэлсли. Те же холодные глаза, крючковатый нос, напоминающий ястребиный клюв. На лице лорда Уильяма застыло странное выражение – словно он заметил что-то ускользнувшее от взгляда Шарпа.

– Вам действительно жаль его, Шарп? Наверное, вы знали Брейсуйэта лучше меня. Мне он казался ограниченным, завистливым и бесполезным человеком. Вряд ли своим уходом он причинил кому-нибудь серьезную боль. – Лорд Уильям уже повернулся, чтобы уходить, но внезапно обернулся. – Я так и не поблагодарил вас, Шарп, за то, что выручили леди Грейс, тогда, на «Каллиопе».

– Не стоит благодарностей, милорд.

Лорд Уильям удалился. Шарп смотрел ему вслед, гадая, что за игру затеял его светлость. Шарп вспомнил слова секретаря о письме. Стоит ли искать опасность там, где ее нет? Шарп выбросил назойливую мысль из головы, поднялся на бак и встал у перил, глядя на пенный след, оставляемый кораблем.

Сзади послышались шаги. Шарп узнал их, даже не повернув головы. Грейс облокотилась на перила и всмотрелась в волны.

– Я скучала по тебе, – тихо промолвила она.

– И я. – Шарп смотрел, как гроб с телом Брейсуэйта в вихре пузырьков исчезает в морских глубинах.

– Он действительно упал с лестницы? – спросила леди Грейс.

– Кажется, да, – пожал плечами Шарп, – но, к счастью, смерть его была быстрой.

– Аминь, – промолвила она и повернулась к Шарпу.– Жарко сегодня.

– В моей каюте гораздо прохладнее.

Она кивнула, несколько мгновений молча смотрела ему прямо в глаза, затем резко отвернулась и удалилась. Шарп подождал несколько минут и последовал за ней.

Если бы кто-нибудь наблюдал за «Пусселью» из морских глубин, откуда выпрыгивали летучие рыбы, в тот вечер он нашел бы ее прекрасной. Военные корабли лишены изящества. Их корпусы слишком массивны, а мачты непропорционально коротки, но капитан Чейз велел распустить все паруса, которые добавили мачтам объема, уравновесив громоздкий черно-желтый каркас. Позолота на корме и серебристая краска на доспехах Орлеанской девы блестели на солнце, палуба белела чистотой, а за кормой пенились волны. Все семьдесят четыре орудийных порта были закрыты.

Пассажиры и команда «Пуссели» так привыкли к вони, ржавчине и сырости, что перестали их замечать. На полубаке трех оставшихся в живых коз доили для капитанского ужина. Крысы рождались, сражались за жизнь и подыхали во тьме корабельных глубин. На артиллерийском складе канонир, не обращая внимания на шлюх, которые торговали собой между двумя кожаными занавесками, защищавшими склад от случайной вспышки, отсыпал порох. На камбузе одноглазый сифилитикповар сморщился, учуяв вонь подпорченной солонины, но все же бросил ее в котел. В каюте на корме капитан Ллевеллин предавался мечтам о том, как поведет своих пехотинцев на абордаж. Корабельный колокол пробил четыре раза. На шканцах матрос бросал лаг, подсчитывал узлы и выкрикивал цифры вахтенному офицеру, который сверялся с карманными часами. Капитан Чейз вошел в салон и постучал по барометру. Все еще растет. Свободные от вахты матросы спали в гамаках прямо на палубе. Корабельный плотник обтесывал доску, а любовники лежали в объятиях друг друга.