Траектория падения (Стеклянная тень – изнанка) - [20]

– И ты, Брут? – усмехнулся Казимир. – А вам чем насолил уважаемый генерал?

– Тиран и деспот. Солдафон – правильное определение, – заговорил Сладков, до сих пор молчавший. – Он и из семьи сделал казарму. К сожалению, нам некуда уйти. Официально мы с его дочерью не расписаны, хотя нашему ребенку уже пять лет. Василий Михалыч не считает меня человеком и в открытую презирает. Я программист, компьютерщик, работаю на военной базе, оставаясь гражданским, а вечерами выступаю в цирке. Иллюзионист. С детства обожаю фокусы. У меня хорошо получается. В цирке я зарабатываю больше, чем на базе. Для генерала я ничтожество. Дочь тоже ненавидит своего отца. Десять лет назад он бросил ее мать и отправил жить в деревню, а сам женился на молодой, дочкиной ровеснице. Но молодая жена недолго выдержала тиранию солдафона и сбежала. Нам бежать некуда.

Казимир очень внимательно слушал Кирилла, потом сказал:

– У нас с вами похожая судьба. Мой отец тоже был генералом и тоже бросил мою мать ради молодой. С тех пор я забочусь о ней. Это случилось много лет назад. Вы натолкнули меня на мысль о том, что моя мать может сыграть вашу, точнее, вашей жены. Она хорошая актриса, но отец заставил ее бросить театр. Постоянно переезжал с места на место, менял гарнизоны. Актриса не может позволить себе менять города и театры в каждом сезоне. В некоторых местах театров просто не было. Она бросила все ради мужа, а он бросил ее ради безмозглой шлюшки. Мама живет в доме, где расположен склад Бочкарева, а я в квартире напротив. Нам не хватает только генерала.

– Генерал есть, – вмешался полковник, – его роль буду исполнять я. И всей операцией буду руководить я. Вот только почему бы не сделать Роговского порядочным человеком, такая легенда послужит ему хорошим прикрытием. Он никого не бросал, а живет со своей женой, как и жил. Ваша мать возьмется за такую роль?

– А почему нет? У нее двухкомнатная квартира, но вас должны там часто видеть. О документах не беспокойтесь, это я беру на себя.

– Ну что же, начало интересное, – потер руки Михал Михалыч. – Надо медленно, но настойчиво внедрять в городе слухи о грозном генерале. Кто он и что, не имеет значения. Все его должны знать под псевдонимом Дед. Осталось продумать детали и можно начинать игру. Подготовка к войне займет не менее трех месяцев. В день «икс», когда все стрелки сойдутся в одном месте, грянет гром.

Полковник достал из портфеля бутылку коньяку и поставил на стол.

– Теперь можно расслабиться.

14

Дверь на звонок открыл дворецкий, так его здесь называли. Обычный костолом, сотканный сплошь из мышц. Силы много – ума не надо, но и на старуху бывает проруха. Гость выключил дворецкого ударом рукоятки пистолета по бритому черепу. Тот всем своим могучим весом грохнулся на паркет так, что стены сотряслись. И это ночью при полной тишине в доме. Из боковой комнаты выбежал телохранитель, ночной гость и его обезвредил, после чего закрыл входную дверь. Он думал, что вошел в жилой дом, а попал во дворец: мрамор, хрусталь, картины на стенах, наборный паркет из дорогих пород дерева, широкая лестница из белого мрамора, ведущая на второй этаж. На верхней ступеньке появился солидный джентльмен в шелковом халате со стеганым воротником. Мужчина еще не спал, из-под халата виднелись брюки и ботинки, а под халатом – белая сорочка. Он остался невозмутимым, несмотря на появление в доме вооруженного человека и горе-защитничков, валявшихся на полу.

С улицы послышались звуки милицейской сирены, мимо дома проехали патрульные машины, и все стихло.

– Могу вам чем-то помочь? – спросил хозяин, не двигаясь с места.

– Конечно, приятель. Мне придется пересидеть в вашем дворце часок-другой. Можем поиграть в шахматы. Только не делайте глупостей, с такого расстояния я могу попасть в копейку.

Их разделял просторный холл и четырнадцать ступеней, ведущих на верхнюю площадку.

– Поднимайтесь и идите за мной, – спокойно сказал хозяин. – У меня бессонница, но постарайтесь не разбудить мою жену, иначе вам придется представиться, а меня ваше имя не интересует.

– Могу и представиться. Меня зовут Артем. Этого хватит.

– Хорошо. Я владелец этого дома Дмитрий Антонович Мезенцев. Что же вы стоите?

Артем убрал пистолет за пояс, пересек холл и поднялся по лестнице. Мезенцев проводил его в кабинет, похожий на музей антикварной мебели и библиотеку конгресса США вместе взятых. И шахматы здесь были. Из слоновой кости. Но хозяин играть не захотел, он предложил выпить. Бар в стене с подсветкой пестрел этикетками, на журнальном столике перед диваном стояла бутылка коньяка и один бокал. В кабинете пахло хорошим трубочным табаком.

– Что будете пить, Артем?

– То же, что и вы. Я не привередлив.

Дмитрий взял чистый бокал и разлил коньяк.

– У вас проблемы с законом?

– Закон, что дышло, как повернул, так и вышло. Это у закона со мной проблемы. Я работаю по своему собственному уставу, он мне ближе и понятней.

– Получается?

– Если меня еще ни разу не взяли, то получается. В каждом ремесле есть свои хитрости. Если ты владеешь мастерством, тебе ничего не грозит.

– Мой бумажник на столе.

Артем улыбнулся и покачал головой.