Тоже нужное дело - [2]

- Как там с вакуум-пастой, Степаныч? - обратился он к своему оранжевому помощнику.

- Только что кончилась, - послышалось сквозь журчание.

- Кончилась?! - Позвонков не поверил своим ушам. - Да ведь позавчера еще была полная емкость!

- Вот, ягода-машина, опять вы удивляетесь, - Степаныч повернул голову и посмотрел на бригадира круглыми светящимися глазами. - Будто не знаете, что они уплетают ее за обе щеки.

- Малина, - по привычке поправил Позвонков и неожиданно икнул, ягода-малина. А с пастой все-таки странно. При всем их аппетите ее должно было хватить еще по крайней мере часов на двадцать. Уж не припрятывают ли они нашу пасту впрок, а?

- Вот, ягода-машина, что же я, по-вашему, не смотрю за ними? - обиделся Степаныч и отвернулся, погрузившись в процесс своего электропитания.

"Малина", - хотел было опять поправить Позвонков, но снова икнул - и махнул рукой. Если бы Степаныч был обычным серийным роботом, его можно было бы в два счета отучить от "ягоды-машины". Но оранжевый детина принадлежал к новейшему поколению роботов, представителей которого за высокий индекс разумности стали полушутя-полувсерьез называть "почти человек", сокращенно - пчел. И если уж Степаныч переиначил на свой лад подцепленное им где-то выражение (изготовленный в Луна-центре, он никакой малины, понятно, и в глаза не видел), - мало было шансов убедить его говорить иначе.

Массовый выпуск пчел до сих пор не удалось наладить. Рождались они медленно - нередко инженер-наладчик месяцами бился над "оживлением" своего детища. Потому и стало традицией называть новорожденного в честь его непосредственного создателя. В бригаде Позвонкова были и Джонычи, и Борисычи, и даже один Анна-Мариевич. Но сейчас все они спали в консервационной камере глубоким сном, покрытые толстым слоем вакуум-пасты. Бодрствовал один Степаныч...

"Расконсервировать? - размышлял Позвонков. - Привести па всякий случай в готовность, а пасту - в дело... Беспилотник приползет через сутки, - как раз должно хватить".

А икота между тем все усиливалась. Позвонков выдул два туба минеральной - никакого результата. Он уже потянулся было к ящичку с медикаментами, но тут вдруг подал голос Степаныч:

- Нет, ягода-машина, сдается мне, не простая у вас икота, определенно не простая.

Позвонков раздумывал лишь полмгновения. Схватив ручку, он торопливо принялся стенографировать свое икание. Точка... точка... тире... точка... тире... Так и есть, Ул шпарил по нейролучу открытым текстом! "И-н-с-п-е-к-т-о-р, - возникло на бумаге, - и-н-сп-е-к-т-о-р, и-н-с-п-е-к-т-о-р..."

Распрямившейся пружиной Позвонков взметнулся из кресла. Если бы на астероиде не действовала установка искусственного тяготения, он наверняка вознесся бы к самому потолку. Но установка исправно функционировала, и бригадир пчел, на ходу натягивая скафандр, подхватил под руку Степаныча и бросился заметать следы.

За три часа бурной деятельности он замел почти все, что поддавалось заметанию, - когда Степаныч вдруг принес опасную новость: к астероиду приближается корабль. Встревоженный Позвонков приник к локатору, но у него тут же отлегло от сердца - корабль оказался обычнейшим беспилотным грузовиком, явившимся почему-то раньше графика.

Едва небесная посудина пришвартовалась и была втянута магнитными лебедками в разгрузочный шлюз, бригадир пчел поспешил туда в сопровождении Степаныча и его только что разбуженных оранжевых собратьев. Первым делом Позвонков подлетел к контейнерному отсеку: ему не терпелось узнать, полностью ли выполнена заявка на вакуум-пасту. Но вместо желанных емкостей с пастой из откинутого люка на бригадира глянули насмешливые раскосые глаза. Ловкий прыжок - и фигурка в скафандре встала перед остолбеневшим Позвонковым. "Н. Пеунто, инспектор", - прочел бригадир на груди у гостя, пожимая протянутую руку.

Росту в инспекторе было метра полтора с небольшим - идеальные габариты для внезапных ревизорских налетов в тесных беспилотных грузовиках. И судя по лукавой улыбке на смуглом остроскулом лице, Н. Пеунто перенес этот не слишком комфортабельный рейс вполне нормально.

- Прошу ко мне в бункер, - пригласил Позвонков, постепенно приходя в себя.

- Не-е, - все с той же хитрой улыбкой помотал головой маленький инспектор. - Как говаривали мои предки на Ямале, - сначала оленей сосчитаем, потом чай пить будем... Что, что? - Он придвинулся к Позвонкову, которому даже в скафандре едва доставал до подбородка, и снизу вверх посмотрел в глаза так пристально, как только позволяли два слоя глассилита. - Уж не хотите ли вы сказать, что олешки тю-тю? Но следы-то все равно должны остаться... - Гость шутливо погрозил пальцем и уже без тени шутки приказал: - Прошу оставаться в бункере до моего прихода. Пчелы - за мной! Круто повернулся и зашагал к выходу из шлюза.

Он явился в светящийся всеми огнями бункер часа через полтора, когда Позвонков уже расстарался с ужином.

- О, как у вас тут вкусно пахнет! - инспектор, ставший без скафандра совсем миниатюрным, блаженно втянул воздух, разглядывая накрытый в жилом отсеке стол, посреди которого красовалось в прозрачной индукционной жаровне гусиное филе по-марсиански. - Как говаривали мои ямальские предки, - люблю культурно отдохнуть, а особенно отведать оленьей грудинки... - Он опустился на стул и поднял черные глаза на Позвонкова. - Ну так что, хозяин, будем признаваться?