Товарищ майор - [21]

- Цезарь, уйди! - крикнул он. Куников неохотно повиновался и встал на подножку.

- Совсем уйди! - настаивал Богословский. - Садись в кабину, без тебя справлюсь. Не хватало, чтобы тебя...

И в этот миг встречный грузовик прижал командира батальона к борту. С травмой позвоночника Куникова, положив его на лист фанеры, на том же встречном грузовике отправили в госпиталь в сопровождении военфельдшера Марии Виноградовой. Командование принял капитан В.С.Богословский.

Вот кто разговаривал теперь у балки Адамовича со штабными офицерами. В темноте не видно было ни лиц, ни знаков различия.

- Отставить! - произнес кто-то, узнав о задании батальону.- Приказываю остановиться здесь, занять оборону на рубеже Адамовичева балка - цементный завод "Октябрь" и стоять насмерть.

- Где же стоять насмерть, когда противника и в помине нет? - иронически спросил Богословский.

- Выполнять приказание!

- А кто вы, что я обязан выполнять ваше приказание?

- Я командир Новороссийской военно-морской базы капитан 1-го ранга Холостяков, - ответил офицер и фонариком осветил свое лицо и китель. Немедленно выставьте все огневые средства. Бой сюда к вам придет скорее, чем вы думаете. Повторяю: ни шагу назад!

***

На стратегических картах главного командования сухопутных войск Германии план захвата Кавказа был изображен двумя хищными стрелами: одна шла вдоль северных отрогов Главного Кавказского хребта до самого Баку с ответвлениями на перевалах, другая - вдоль Черноморского побережья до Батуми и Тбилиси. Начиналась эта стрела у Новороссийска. Здесь, у Новороссийска, она и осталась: дальше немцы не прошли.

Вице-адмирал Г. Н. Холостяков, перебирая в памяти эпизоды войны, отмечал свое решение остановить этот резервный отряд на рубеже Адамовичевой балки как самое значительное, принятое им за годы войны.

В чем была соль решения?

Командир Новороссийской военно-морской базы и ответственный за работы по укреплению обороны города Г. Н. Холостяков, хорошо зная общую обстановку и учитывая ландшафт, понял, что батальон не изменит баланса сил и не вызовет перелома в ходе уличных боев за город. Но, поставленный здесь, у балки, на выгодном природном рубеже, располагая временем для создания обороны, батальон в критический момент может сыграть решающую роль{12}.

Так и произошло.

Ураганный обстрел позиций начался через два часа после того, как батальон занял оборону. Атаки следовали одна за другой - бешеные, неистовые, по 8-10 раз в сутки. Через 7 дней от 305-го батальона, занявший рубеж Адамовичева балка - цементный завод "Октябрь" численностью 600 человек, осталось 48.

Но враг не прошел. Пресеклась зловещая стрела вдоль Черноморского побережья. Наступление гитлеровских войск захлебнулось.

***

Сочи, сентябрь 1942, госпиталь.

Летом сорокового отдыхали в Сочи все вместе - с Наташей, с Юркой. Дома, на Тверском бульваре, лежат в семейном альбоме фото, сделанные на этом самом месте - на площади, у фонтана, на фоне морвокзала: Наташа улыбается, Юра серьезен. Наверно, что-то ему было сказано про птичку, которая должна вылететь из объектива. Всего два года прошло- и до чего же все переменилось!

В состоянии вынужденного безделья он обостренно тосковал по родным и близким. Письма приходили реже, чем хотелось бы: Наталья Васильевна работала директором оборонного завода на Урале, время для писем урвать нелегко, а Юра еще чересчур мал. Нерегулярно приходили письма и от Лены. Чтобы избыть тоску, он сам строчил письма - часто, чуть ли не ежедневно.

Травма была нехороша. Сперва, едва привезли в госпиталь, врачи даже сомневались, сможет ли он вернуться в строй. При обходах он улыбался демонстрировал превосходное самочувствие (которого не было), понемногу уговорил медперсонал, что может ходить, что должен ходить, что так скорее выздоровеет.

Его часто навещали. С любого корабля, оказавшегося в районе госпиталя, кто-нибудь да приходил. На любом корабле были люди, знавшие и любившие его. Приносили папиросы, еду, но его интересовали фронтовые известия и приветы от друзей: живы ли?

Стояла мягкая южная осень, море шумело галькой на пляжах.

Ненависть сжимала горло, когда он видел эти пустынные пляжи. Сводки Информбюро теперь уже не содержали названий оставленных населенных пунктов. Но разве это успокаивало? Гигантское сражение полыхало на всем юге страны, на Волге. Сталинград...

Пробовал разминаться. Больно. Ну и пусть, не смертельно. Пора кончать эту курортную жизнь. Предстоит новое назначение, возможно, формирование, это даст еще немного времени, чтобы долечивать травму, занимаясь делом. Без дела в такую пору невозможно.

Он шутил с врачами и терпеливо, даже удерживая на лице улыбку (несколько деревянную от боли), выполнял предписанные движения. В конце концов он все-таки их уговорил. Выписать выписали, но в сопроводительных документах указали, что до конца года его можно использовать только в прифронтовой зоне.

В штабе флота он получил назначение на Новороссийскую военно-морскую базу (сокращенно - НВМБ).

"Нас ждет огонь смертельный..."

В 25 километрах по шоссе к югу от Новороссийска удобная Геленджикская бухта дала приют городу-курорту Геленджику. Осенью 1942 года здесь был не курорт. Здесь была прифронтовая зона, отмеченная особым вниманием вражеской авиации,- место дислокации кораблей НВМБ, место переформирования частей, скопление складов и госпиталей.