Товарищ Анна - [74]
Потом ей пришла мысль, что, пока она моется, Андрей соберётся и уедет к своим разведчикам, не простившись с нею. У него это получится очень просто. Валентина заторопилась одеваться и снова нервничала, то роняя вещи на залитый пол, то хватаясь руками за покрытую копотью стену.
Когда она вошла в барак, Андрей сидел у стола, весело разговаривал с каким-то новым русским. Они ели разогретые на сковородке консервы.
«Он совершенно не думает обо мне, — снова затосковала Валентина. — Мне бы кусок не пошёл в горло, если бы я вот так сидела и ожидала его. А он ест и очень весел. — Его весёлый вид раздражал её не меньше, чем недавняя серьёзность. — Да, этот не побежит на свидание не пообедав!»
— Вот гостеприимный хозяин! — укорила она с натянутой шутливостью. — Что же это вы обедаете без меня?
— Для вас особый обед готовится, — сказал Андрей. — Если бы вы приехали до ненастья, когда была богатая охота... А сегодня только вот... — и он кивнул на печь, где дожаривался крепко подрумяненный рябчик. — Конечно, вас дичью не удивишь после вашего путешествия по тайге. Но там вы ели её поджаренную прямо на огне, а у нас по-настоящему, на сковородке. И еще макароны, и даже варенье есть к чаю. — Разговаривая, Андрей обошёл вокруг печки и остановился около Валентины. — Через три дня на речной базе будет пароход, — добавил он несколько неожиданно.
— Будет пароход, — повторила Валентина, тревожно глядя на него. — Значит, мне надо уезжать! — проговорила она.
«Неужели я ни минуточки не побуду с тобой наедине?» — спросила она его глазами.
Чисто вымытые кисти опущенных её рук нервно шевельнулись. Андрей был так хорош в белой рубашке, с небрежно спутанными тёмными волосами, что ей хотелось притронуться к нему.
— Мы вместе поедем, — сказал он и смутился. — Мне тоже пора домой, — добавил он, точно оправдываясь! — Мы выедем на оленях рано утром. Здесь ещё больше двух дней езды. Но вам ведь не привыкать теперь.
20
Гулко лопались в печке горящие поленья. Треск огня напоминал Валентине пожар в тайге, но влажный шорох дождя за стеной гасил это воспоминание: трудно вообразить горящей мокрую до корней тайгу. И так приятно было сидеть на скамейке в настоящем доме, где ниоткуда не протекало и не дуло, где всё было самое настоящее, даже пол под ногами.
Андрей у стола, под висячей керосиновой лампой, писал что-то в толстую книгу-тетрадь. Его опущенное лицо с выражением озабоченной старательности было хорошо видно Валентине, когда она изредка посматривала на него через плечо. Но она ощущала его присутствие и не глядя, как ощущала с закрытыми глазами движение тепла и света.
Вот он встал и пошел к ней. Валентина угадала его приближение не по шагам, — в бараке ходили ещё и другие, уже готовясь ко сну, — а угадала по радостной тревоге, прибежавшей лёгким холодком по её спине. Она не выдержала, оглянулась.
— Отогреваетесь? — спросил Андрей и сел с нею рядом.
Валентина промолчала, счастливая. Ей было так хорошо сейчас. Зачем нужно ехать куда-то? Казалось, ничего не могло быть лучше этой скамейки, на которой они сидели. Большего и не нужно, только бы сидеть вот так.
— Хотите, я прочту вам Багрицкого? — спросил Андрей.
— Да, — сказала Валентина.
Она могла сидеть так и слушать хоть целую ночь. Она совсем не испытывала усталости, обычной после дороги, даже тепло дома не разморило её.
...Белые стены мазанки на гладком току двора. Деревья в белом цвету ломятся через плетень. Солнце над землёй — золотая крыша: лучи его, как сверкающая солома, ложатся на всё щедро, тепло, радостно. Свет ослепительный. Потом красная юбка старухи заслоняет свет, и морщинистые руки, пахнущие полынью, гладят голову и плечи маленькой девочки...
Когда это было? Никогда этого не было!
«В детстве, быть может, на самом дне...» — подумала Валентина словами Маяковского.
— Хорошо? — спросил Андрей, опуская книгу.
— Очень, — восторженно сказала Валентина.
Долго они сидели молча.
— Я могу и молчать с вами сколько угодно, мне совсем не скучно, — тихо сказала Валентина.
— Да? — Андрей посмотрел на неё, встал, открыл дверку печи, подтащил клюкой головешки.
Он стоял, опустясь на одно колено, лицо его, освещенное красноватым светом, было задумчиво, но в уголках рта пряталась улыбка, и если бы он улыбнулся, то улыбка получилась бы серьёзная и нежная.
Люди в бараке уже спали, лампа над столом была привёрнута и горела тускло: весь свет шёл от печки, от смолистых поленьев, сунутых Андреем в её раскалённый зев. Андрей посмотрел, как огонь охватывал дрова дружным пламенем, медленно поднялся и, счищая липкую серу с ладоней, снова присел на скамейку.
— Вот я смотрела на вас и думала, — грустно заговорила Валентина, — думала, что это никогда-никогда больше не повторится, но запомнится на всю жизнь... Всё лес да лес. Глушь такая... северная. Горы. Дикие камни — и вдруг вот этот дом... бревенчатый домик. И этот свет от печки, и вы... человек, подбрасывающий в печку поленья...
— Что же тут такого! — сказал было Андрей, но глянул на Валентину и увидел её совсем близко. И снова, как тогда, во сне, сердце его сжалось до боли. Он смутился, оглянулся на тонувшие в темноте углы барака и вдруг устыдился за излишнюю предупредительность своих разведчиков, грубоватых, простодушных парней.
Шестой, заключительный том Собрания сочинений А. Коптяевой включает роман «На Урале-реке», посвященный становлению Советской власти в Оренбуржье и борьбе с атаманом Дутовым, а также очерк «По следам Ермака» о тружениках Тюменского края.
«Иван Иванович» — первая книга трилогии о докторе Аржанове — посвящена деятельности хирурга-новатора на Севере в предвоенные годы.
ОБ АВТОРЕРоман «Дерзание» (1958 г.) Антонины Коптяевой завершает трилогию о докторе Аржанове, первые две части которой составили книги «Иван Иванович» (1949 г.) и «Дружба» (1954 г.). Перипетии жизни своего героя Коптяева изображает в исторически конкретной обстановке.Так, в романе «Иван Иванович» хирург Аржанов работает в глубинке, на северо-востоке страны, в крае, который еще в недалеком прошлом был глухим и диким. Помогает людям избавиться ст болезней, воодушевляя их своим трудом. Действие романа «Дружба» вводит читателя в драматическую обстановку Сталинградской битвы, участником которой является и доктор Аржанов, а в «Дерзании» Иван Иванович предстает перед нами в послевоенное время: он уже в Москве и один из первых дерзает проводить операции на сердце.Работа Ивана Ивановича, его одержимость делом, которому он служит, показана в естественных взаимосвязях с действиями, надеждами и устремлениями людей, среди которых он живет.
Роман «Дружба» рассказывает о героической работе советских хирургов в период Сталинградской битвы.
В четвертый том собрания сочинений А. Коптяевой включены роман «Дерзание», заключающий трилогию о докторе Аржанове, и книга очерков «Чистые реки», которую составили путевые заметки писательницы разных лет, ее раздумья о писательском труде, о своей жизни, о современности.
В первый том Собрания сочинений вошли романы: «Фарт» и «Товарищ Анна». Предваряет издание творческо-биографический очерк В. Полторацкого «Антонина Коптяева».Роман «Фарт» (1940 г.) посвящен становлению характера советского человека. Действие происходит в Сибири на золотых приисках в конце 30-х годов.В романе «Товарищ Анна» рассказывается о судьбе женщины-труженицы, человеке, который в деле, полезном обществу, находит силы, чтобы перенести личное горе. Отделить личное чувство, переживание Анны от гражданских, общественных интересов невозможно.
«… Это было удивительно. Маленькая девочка лежала в кроватке, морщила бессмысленно нос, беспорядочно двигала руками и ногами, даже плакать как следует еще не умела, а в мире уже произошли такие изменения. Увеличилось население земного шара, моя жена Ольга стала тетей Олей, я – дядей, моя мама, Валентина Михайловна, – бабушкой, а бабушка Наташа – прабабушкой. Это было в самом деле похоже на присвоение каждому из нас очередного человеческого звания.Виновница всей перестановки моя сестра Рита, ставшая мамой Ритой, снисходительно слушала наши разговоры и то и дело скрывалась в соседней комнате, чтобы посмотреть на дочь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Глав-полит-богослужение. Опубликовано: Гудок. 1924. 24 июля, под псевдонимом «М. Б.» Ошибочно републиковано в сборнике: Катаев. В. Горох в стенку. М.: Сов. писатель. 1963. Републиковано в сб.: Булгаков М. Записки на манжетах. М.: Правда, 1988. (Б-ка «Огонек», № 7). Печатается по тексту «Гудка».
Эту быль, похожую на легенду, нам рассказал осенью 1944 года восьмидесятилетний Яков Брыня, житель белорусской деревни Головенчицы, что близ Гродно. Возможно, и не все сохранила его память — чересчур уж много лиха выпало на седую голову: фашисты насмерть засекли жену — старуха не выдала партизанские тропы, — угнали на каторгу дочь, спалили дом, и сам он поранен — правая рука висит плетью. Но, глядя на его испещренное глубокими морщинами лицо, в глаза его, все еще ясные и мудрые, каждый из нас чувствовал: ничто не сломило гордого человека.
СОДЕРЖАНИЕШадринский гусьНеобыкновенное возвышение Саввы СобакинаПсиноголовый ХристофорКаверзаБольшой конфузМедвежья историяРассказы о Суворове:Высочайшая наградаВ крепости НейшлотеНаказанный щегольСибирские помпадуры:Его превосходительство тобольский губернаторНеобыкновенные иркутские истории«Батюшка Денис»О сибирском помещике и крепостной любвиО борзой и крепостном мальчуганеО том, как одна княгиня держала в клетке парикмахера, и о свободе человеческой личностиРассказ о первом русском золотоискателе.