Товар из зоны отчуждения - [49]

Я прицелился – на таком расстоянии можно было стрелять навскидку – и выстрелил. Что произошло с тем, в кого попала четыреста восьмая пуля метров с двадцати, я не знал, думаю, мало что осталось. Потому что укропы от такого реально не могли очухаться несколько секунд и только потом открыли огонь сразу с нескольких точек.

Оставив винтовку на месте – все равно она была однозарядной, толку в таком бою от нее мало, – я в три прыжка преодолел расстояние до Спеца, плюхнулся рядом с ним на спину и перехватил его автомат…

Классическая стрелковая школа учит, что при стрельбе из положения лежа надо лечь на живот и стрелять, опираясь на локти. Но мы учились больше по скопированным с американских методикам, и потому нас учили стрелять, лежа на спине и лежа на боку. Единственная проблема при такой стрельбе – сложнее правильно прицелиться через прицел, но на небольшом расстоянии это не имеет значения. Остальное – сплошные плюсы. Лежа на спине – позиция не менее, а даже более устойчивая, если знаешь, как держать оружие, из позиции на спине – легче выходить на любой бок, можно стрелять и передвигаться, отталкиваясь ногами, и даже тащить раненого товарища. Позиция на спине так же делает силуэт стрелка ниже, чем при классической позиции «лежа», и позволяет проще и быстрее маневрировать огнем…

Спец был вооружен знакомым, наверное, каждому русскому солдату Калашниковым, с которым мы заходили в Афганистан и с которым прошли сорок лет объявленных и необъявленных войн. Никаких планок пикатини на нем не было, но стоял прицел «Тюльпан» и короткий глушитель вместо «свистка». В давно покинутом людьми дворе было полно сухой травы, и украинцы не видели точно цель, по крайней мере видели не все. И по вспышкам определить они не могли: вспышек не было. Несколькими выстрелами я зачистил ту комнату, откуда стреляли по Спецу, затем погасил остальные: у украинцев были стандартные автоматы, а у них вспышка, тем более при стрельбе из темной комнаты, видна дай боже. Потом я зацепил Спеца и так, толкаясь ногами, преодолел три метра до укрытия.

Есть ли еще ранения – я не знал, и проверять было некогда. Сейчас украинский командир сориентируется и пошлет группы в обход, чтобы отрезать нас. До точки вывода мы можем не дойти никогда…

– Оставь гранату и уходи, – сказал Спец, – вдвоем не уйдем…

Не слушая его, я подхватил винтовку в одну руку – оставлять ее нельзя, без нее вертолета не дождемся, – руку Спеца перекинул через плечо, и так мы пошли. Дальше был забор, и за забором еще один дом, я положил Спеца у забора, забрал автомат, перезарядил и стал ждать.

Группа появилась не с той стороны, откуда я ее ждал, а с противоположной. Пять человек – проклятый «рой», у украинцев теперь все как у бандеровцев, по пять человек группы. Судя по передвижениям, их учили… американцы, наверное. Метров сто до них было – опасаются. Я свалил двоих, остальные залегли и открыли ответный огонь. У одного винтовка заметно отличалась, кажется, G3 – по данным разведки, ими вооружен каждый пятый стрелок – немцы бесплатно винтовки дали. Он спрятался за бетонной плитой, но четыреста восьмой она не выдержала…

Поняв, что у меня есть оружие, способное пробивать бетонную плиту, украинцы резко сдали назад и начали стрелять из-за плиты, не целясь – то ли надеясь зацепить меня на рикошетах, то ли изображая бурную деятельность. Это позволило мне схватить Спеца и затащить его в здание прежде, чем появившийся с другой стороны БТР начал разбирать мою позицию по частям…

Спец получил три пули. Две остановила плита поддетой под горку защиты типа «горец»[78], третью – нет, но жизненно важные пока не были задеты. Опять обезболивание, гемостоп, водопроводный пластырь…

Привлекла внимание вспышка стрельбы в другой стороне. Не знаю, что там.

Шина на сломанной ноге сработала на удивление хорошо. Если так спрыгнуть на сломанную ногу, болевой шок от смещения костей неизбежен. А Спец еще каким-то чудом держался, на ненависти, наверное. Ненависти к тем, кто лишил мирной жизни его Донбасс. Ненависти к тем, на чьих руках кровь его семьи. Ненависти к тем, кто стал фашистами и рабовласниками.

Я перезарядил свою винтовку. У Спеца оставался один магазин и еще немного. Ж…а полная, но идти надо.

– Еще немного. Дойдем?

Спец сплюнул – и я увидел кровь.

– А шо, есть другой выход?

И мы пошли…

Вдвоем – нет такой позиции, которую просто было бы защищать, тем более когда против тебя техника с бронетранспортерами, а из того, что у тебя есть, – автомат, полтора рожка к нему и винтовка с двадцатью патронами. Тем не менее я выбрал в качестве укрытия до подхода вертолетов здание ДК «Энергетик». Оно было большим, одной стороной выходило на бывший парк культуры и отдыха с колесом обозрения и соединялось переходом с гостиницей «Полесье». А к гостинице, в свою очередь, почти вплотную стояло здание горкома партии. Короче говоря, нам слишком много, чтобы это защищать, а им – слишком много, чтобы это быстро обыскать.

Последняя перестрелка снова тормознула укров, а мне каждая выигранная минута – это минута до подхода вертолетов, и минута, когда я иду, а они – нет. Я затащил Спеца вовнутрь, он не висел мешком, а помогал мне здоровой ногой… как-то продвигались, в общем. Перестрелка вспыхнула снова, теперь правее от нас.