Тотальная война - [194]

Максимов оглянулся. По дорожке к бассейну шла Карина. Короткий шелковый халатик плотно облегал стройную фигурку. Карина быстрее Максимова оправилась от потрясений и вовсю наслаждалась жизнью в особняке.

Черкасов помахал ей рукой. Лицо его посветлело.

— Эх, девка хороша. Только, жаль, ест мало. Ей бы полста кило прибавить, я бы у тебя ее отбил, Максим. Ну, да ладно, были бы кости, мясо нарастет.

— Долго ждать придется, Игнат Петрович.

— А куда мне торопиться? — Черкасов погладил себя по животу. — Я мужчина молодой. У меня еще все впереди. Включая генеральскую пенсию.

Впервые за дни, проведенные в этом райском уголке, Максимов рассмеялся.

— Господа офицеры обсуждают дам? — спросила Карина.

— Господа офицеры скучают без дам, — тут же отозвался Черкасов. — Присоединяйтесь к нам, Кариночка.

Карина по пути успела сорвать розу Протянула Черкасову Тот зарделся, как туркменский помидор, взял цветок из ее руки.

— Спасибо, красавица, — пробормотал он. — А ты угощайся, угощайся. В дыньке — сплошные витамины. Или яблочко возьми.

Карина выбрала яблоко. Села на подлокотник кресла Максимова. Поболтала ногой.

— Что так тяжко вздыхаете, Игнат Петрович?

— Любуюсь, я, Кариночка, на красоту и цветение вокруг, а сердце ноет. В Москве наверняка дождь сыплет. Правда, к первому сентября распогодится. Но холодно обычно бывает. — Черкасов пожевал сочную мякоть. — Детки в школу пойдут, зябнуть будут.

— Кто пойдет, а кто нет. — Голос Карины изменился, неожиданно проклюнулись резкие нотки.

Она вложила яблоко в ладонь Максимова, подошла к бортику бассейна. Потрогала ногой воду

Медленно развязала поясок, стряхнула халатик с плеч. Шелк заструился по ее загорелому телу, упал к ногам. На Карине остались только узкое, в ниточку, бикини.

Она постояла, залитая солнцем.

— Игнат Петрович, вы хорошо себя чувствуете? — не оглядываясь, спросила она.

— Спасибо, хорошо. — Черкасов щурился на ее спину и все, что ниже, как кот на сметану.

— А я за вас беспокоюсь. В вашем возрасте столько на солнцепеке сидеть вредно.

Карина пружинисто оттолкнулась и без всплеска ушла под воду.

Максимов закрылся от Черкасова ладонью и беззвучно затрясся от смеха.

Черкасов посопел, глядя на круги на воде.

— Уела, нечего сказать… Наш человек, — констатировал он.

Помахал рукой Карине, вынырнувшей у противоположного бортика. Встал, поддернул шорты.

— Пойду я. Действительно, перегрелся.

Максимов поднял взгляд на Черкасова. Благодушный военный пенсионер, наслаждавшийся дачной жизнью, исчез. На лице Черкасова резче проступили морщины у носа, губы плотно сжались в волевую складку.

— Когда? — тихо спросил Максимов.

— Сегодня. Вылет в двадцать три ровно, — по-военному назвал время Черкасов. — Но перед этим у меня с тобой разговор будет.

Черкасов взял с подноса яблоко, с треском надкусил. Пошел по тропинке к дому.

Над бортиком показалось лицо Карины.

— Ушел гусарский генерал? — спросила она.

— Обиделся.

— Да брось ты! Мы всю неделю друг друга подкалываем. — Карина локтями оперлась о бортик. — Если на то пошло, это я обиделась.

— На что?

— «Первое сентября — детишки в школу идут», — передразнила Черкасова Карина.

— Да брось ты, он имел в виду, что жизнь продолжается, — заступился за генерала Максимов.

— И я о том же, — подхватила Карина. — Игнат Петрович со свойственной ему тонкостью намекнул, что мне пора в Сорбонну. Обидно, что прав. Учиться надо. А то я, по сравнению с тобой, дубовая, как тот Буратино. Он букварь продал и пошел искать приключения на свою деревянную задницу, помнишь? Я поймала себя на мысли, что и половину произошедшего не могу понять не из-за того, что в голове не укладывается. — Карина пальцем постучала по лбу. — А потому, что здесь пусто.

Карину все чаще посещали здравые мысли. Впрочем, и прежняя Карина в ней еще не окончательно умерла.

— К тому же, отчим уже все проплатил, нельзя, чтобы деньги пропадали, — добавила она.

— Зря ты так о нем. Твой отчим — хороший человек.

— Плохих людей не бывает, бывают плохие отношения между людьми,

— Однако! — усмехнулся Максимов, — Сама додумалась?

— Игнат Петрович научил. Умный мужик, между прочим.

«Ах вот откуда ветер дует! — подумал Максимов, подбрасывая в руке яблоко. — Как же, пока я под капельницей валялся, у них было время спеться».

Карина, взболтнув ногами, вылезла на ботик. Села спиной к Максимову. Пригладила мокрые волосы. Закинув голову, подставила лицо солнцу.

Максимов смотрел на ее хрупкие лопатки, проступившие под загорелой кожей, и с замирающим сердцем чувствовал, как неудержимо отдаляется от него Карина.

Пережитое ими в пещере можно было воспринять как бред, игру воспаленного воображения или как реальность. Как ответишь на вопрос «что это было?», такую жизнь себе выберешь. Решишь, что бредил, растерзанный страхом, усталостью и давящей темнотой подземного мира, — раны вскоре зарубцуются, силы вернутся, и ты все забудешь и будешь жить, как жил раньше. Признаешь очевидное — что тебе выпала честь, бремя и крест воочию увидеть могилу Спящего владыки, — обратного пути в мир простых истин и земных радостей уже не будет. Тебя ждет Дорога. И бесконечное странствие по ней, дольше, чем сама жизнь.