Тот же самый страх - [12]

– У меня, мадам, исключительно честные намерения.

– Вот как?

– Уверяю вас – исключительно честные.

– Но как же так? Ведь у вас уже есть жена!

– Все можно устроить, – сквозь зубы процедил Филип. Леди Олдхем застыла на месте точно громом пораженная.

Тут в дверь негромко постучали.

– Кареты поданы, ваша светлость!

Пошатываясь, леди Олдхем выбежала в вестибюль. Там уже собрались все приглашенные к обеду гости – они стояли между двумя рядами торжественно молчащих лакеев. Никто не произнес ни слова, однако в воздухе висело напряжение.

Дженнифер успела накинуть на плечи синюю шаль, скрепленную еще одной камеей, но так и не напудрила волосы и не украсила прическу страусовыми перьями. Рядом с ней, набычившись, стоял Дик Торнтон в длинном темном плаще, с вечерней треуголкой, или, как ее называли, chapeau de bras, под мышкой.

Хлорис, которой было явно жарко в ее винно-красной мантилье, томно обмахивалась страусовым веером, не поднимая головы. В распахнутую парадную дверь влетел порыв ветра, гася свечи. Полковник Торнтон в плаще с алым подбоем ждал, пока леди Олдхем подадут мантилью и веер.

Но все по-прежнему молчали.

Тишина начинала действовать на нервы. Наконец, полковник Торнтон подал руку хозяйке дома и повел ее к первой из ожидавших карет. Заскрипели рессоры, хлопнула дверца, щелкнул хлыст, по булыжникам зацокали копыта.

Дик Торнтон неуверенно протянул руку Дженнифер. Покосившись на Филипа, она небрежно взяла Дика под руку. Они двинулись ко второй карете, которая подъехала к двери. Но Филип больше не в силах был сдерживаться.

– Мистер Торнтон! – позвал он. Дик вздрогнул, но не обернулся.

– Мне очень жаль, – продолжал Филип, – но играть надо честно. Если пожелаете сопровождать нас в «Пристань», я рад пригласить вас…

Дик круто повернулся. Лицо его пошло красными пятнами.

– Пошли вы к черту! – завизжал он, и в глазах его показались слезы ярости. – Сегодня вы за все получите! Моггс вам покажет, помяните мое слово!

– Замолчите, мистер Торнтон! – повелительно приказала Дженнифер.

Потом Филип вдруг остался наедине с Хлорис среди горящих свечей и двух рядов лакеев, стоящих неподвижно, как восковые фигуры.

– Ты готова, дорогая? – обратился он к Хлорис. Хопвит, появившийся словно ниоткуда, накинул ему на

плечи длинный черный плащ и сунул под мышку треуголку. Хлорис ждала, поглядывая на него из-за веера. Филип предложил жене руку; она мягко положила кончик пальца в белой перчатке ему на запястье. Однако у самых дверей пальцы Хлорис охватили его запястье и сжали его.

– Филип, – прошептала она.

Впервые он почувствовал себя совершенно беспомощным. Из-под полуприкрытых век она бросала на него взгляд, исполненный не просто томного восхищения, но – он бы никогда в такое не поверил, зная ее, – откровенной страсти и чувственности.

– Так ты готова, дорогая? – снова спросил он.

– Да, милый, – прошептала Хлорис.

Не ведая о том, какие ужасы принесет им грядущая ночь, они вышли под дождь к третьей карете.

Глава 4. «Его королевское высочество принц Уэльский»

Филип сидел за длинным обеденным столом рядом с мистером Ричардом Бринсли Шериданом. Он щурил глаза от ослепительного света и вслушивался в разговоры. Временами им овладевало беспокойство, граничившее с ужасом.

Мистер Шеридан, хотя время уже оставило на нем заметный след, не утратил своего ирландского обаяния. Он все еще являлся членом парламента от Стаффорда, а также управляющим заново отстроенного и ошеломительно дорогого театра «Друри-Лейн». Допив вторую бутылку, он придвинул к Филипу раскрасневшиеся щеки и огненно-красный нос.

–…И это истинная правда, ей-богу! – крикнул мистер Шеридан, делая знак лакею наполнить его кубок.

– Премного обязан вам, сэр, – прокричал Филип в ответ, – за такие хорошие вести из Франции. Что слышно о Наполеоне?

Мистер Шеридан со стуком поставил стакан на стол.

– Кто такой Наполеон, дьявол его побери? – осведомился он.

Филип хмыкнул и отчаянно принялся припоминать даты.

– Между нами, мистер Шеридан, – он понизил голос, – настоящая его фамилия Буонапарте!

– И что же?

– Он французский генерал-артиллерист, мистер Шеридан, который только что… потерпел поражение при Тулоне. Однако информированные источники полагают, что скоро он выкажет свой выдающийся талант военачальника.

– Значит, Буонапарте, да? Итальянец?

– По-моему, он родился на Корсике, сэр.

– Еще один трюк Билли Питта, будь я проклят! При всем уважении к вам, лорд Гленарвон, ваше здоровье! – Мистер Шеридан задумался и нахмурил лоб под ежиком седеющих волос. – Наполеон Буонапарте, лопни мои глаза! Никогда не слыхал о таком.

– Уверяю вас, сэр, еще услышите.

Их прервал рев, донесшийся с противоположного края стола.

Дженнифер, сидящая по правую руку от его королевского высочества Георга-Августа-Фредерика, принца Уэльского, пользовалась совершенно невероятным, с точки зрения

Филипа, успехом. Вино лилось рекой; для храбрости Джен-нифер пила бокал за бокалом.

Щеки ее разрумянились; темно-синее платье выгодно подчеркивало округлые бело-розовые плечи. Вокруг нее все спорили о политике, в которой она совершенно не разбиралась. Если кто-то обращался к ней с вопросом, она отвечала с ловкостью, восхищавшей Филипа. Услышав очередной остроумный ответ, окружающие шумно аплодировали. Леди Джерси, невысокая и изящная дама, сидевшая по левую руку от его королевского высочества, позеленела от зависти и яростно обмахивалась веером. Вдруг Филип поймал на себе взгляд светло-карих глаз Хлорис – жена смотрела на него пристально и задумчиво.