Тот, кто знает. Книга 1. Опасные вопросы - [40]

— И как же тебя зовут, соседка?

— Ира Маликова, — бойко ответила та, ничуть не смутившись.

— А сколько тебе лет?

— Через месяц будет восемь.

— Что ты говоришь? — непритворно удивился отец. — Неужели всего восемь? Я думал, тебе лет двенадцать, ты такая высокая, крупная и совсем взрослая.

— Она в дедушку пошла, — с улыбкой пояснила рыжеволосая Наташа, — тот был двухметрового роста. В классе Иринка самая высокая.

— Присоединяйтесь, — пригласил Виктор Федорович, сдвигая стаканы и тарелки, — ставьте сюда свои пирожные. Кого еще из наших видели здесь?

— Почти никого, несколько девочек с актерского и Буйнову из деканата. Даже не верится, ведь когда билеты распределяли — такая свара была, все перессорились, и где теперь все эти люди? Я думала, полтеатра только нашими будет заполнено, а нас здесь — раз-два, и обчелся.

— Наташенька, вы очаровательны в своей наивности, — добродушно засмеялся Виктор Федорович, — билет в престижный театр на престижный спектакль — это для огромного количества людей не способ приобщиться к искусству, а просто дефицитный товар, который можно выгодно использовать, чтобы поддержать нужное знакомство. Я, например, точно знаю, что мой завкафедрой, который с пеной у рта вырывал для себя два билета, отдал их своему знакомому из техцентра на Варшавке. Он, видите ли, недавно купил новые «Жигули» и хочет иметь возможность ремонтировать их быстро, качественно и с гарантией, что с машины ничего не украдут. А ваш, Наташенька, любимый педагог Ржевская взяла билеты, чтобы подарить их своему косметологу из Института красоты. Как вам балет? Нравится?

— Очень, — восхищенно вздохнула Наташа. — Такой эмоциональный накал, столько режиссерских находок! Потрясающе.

— А вам не показалось, что сцена Красса и Эгины была слишком…

Отец задумался в поисках подходящего слова, и Игорь попытался угадать, что же он имел в виду. Сам юноша не остался равнодушен к этой сцене, его будто жаром обдало, и даже голова немного закружилась.

— …слишком эротичной? — подсказала Наташа.

Отец бросил выразительный взгляд на сына, потом на маленькую черноглазую девчушку.

— А что же это наши дамы едят пирожные всухомятку? Игорь, будь добр, принеси… Что вам принести, Наташа? Сок или лимонад? Может быть, шампанское?

— Сок, если можно.

— Вот, возьми деньги. — Отец протянул Игорю три рубля. — Иринка, иди с Игорем, поможешь ему.

Игорю показалось, что улыбка девушки стала как будто натянутой, и решил, что она, наверное, стесняется затруднять сына своего преподавателя. Иринка без колебаний сунула свою ладошку в его руку.

— Ты меня держи, а то я потеряюсь, — деловито скомандовала она. Они встали в конец длинной очереди, и Игорь с недоумением подумал, что отец зря послал его за соком, все равно до конца антракта они не успеют дойти до буфетной стойки.

— А ты мне купишь конфету? — Иринка подергала его за руку.

— Какую?

— Вон ту, зелененькую.

— «Белочку»?

— Я не знаю, как она называется. Купишь?

— Куплю, — кивнул Игорь.

— А вон ту, голубенькую?

— «Мишку косолапого»? — уточнил он.

— Ну что ты все время спрашиваешь? — внезапно рассердилась девочка. — Я же тебе сказала: зелененькую и голубенькую. Купишь?

— Куплю.

— Сколько? Одну или две?

— На сколько денег хватит.

— А на сколько хватит?

— Не знаю. — Он начал терять терпение, но старался держать себя в руках. — Это не мои деньги, а папины, я не могу их все потратить на твои конфеты.

— А почему?

Очередь двигалась на удивление быстро, и Игорь успел взять два стакана сока и конфеты до окончания антракта. К этому времени он уже был по горло сыт обществом черноглазой девочки, ее настырностью и бесцеремонными вопросами. Если все дети такие, то хорошо, что у него нет младших братьев или сестер, они бы его до белого каления довели. Или он их просто придушил бы.

— Вот. — Он поставил сок на стол перед Наташей.

— А мне конфетки купили! — тут же радостно похвасталась Иринка. — Две зелененькие и две голубенькие.

— Странная она у вас, — произнес Игорь с плохо скрываемым раздражением, — конфеты различает не по названию, а по цвету фантиков.

Наташа густо покраснела, положила обе руки на плечи Иринки, прижала девочку к себе.

— Она не странная. — Ее голос стал еще ниже и как будто глуше. — Просто она никогда не видела и не ела ни «Белочек», ни «Мишек». В магазинах их уже давно нет, и блата нет, чтобы доставать. А в Большом театре она в первый раз.

Отец бросил на Игоря уничтожающий взгляд. Слава богу, в этот момент раздался второй звонок, и нужно было идти в зал.

После спектакля они снова столкнулись с Наташей и ее соседкой, на этот раз в гардеробе.

— Вас подвезти? — спросил Виктор Федорович. — Я на машине.

Игорь с ужасом представил себе, что сейчас эта рыжая согласится и придется еще какое-то (а может быть, даже весьма длительное) время терпеть общество этого маленького чудовища. Отец, конечно же, предложит Наташе сесть рядом с ним впереди и будет всю дорогу с ней разговаривать, а ему, Игорю, выпадет завидная участь отвечать на дурацкие вопросы малолетней наглой дуры.

— Нет-нет, спасибо, — отказалась Наташа, застегивая длинное пальто макси и обматывая вокруг шеи белый шарф. — Мы близко живем, в конце Арбата, возле метро «Смоленская». Через десять минут будем дома.