Тот, кто стоит за спиной - [37]

— Щас успокоюсь. Тебя вот только к рыбам на корм отправлю! А вы не бойтесь, товарищ! Он вам ничего не сделает! Я ему, мерзавцу, не дам, не позволю!

Половцев вытаращил на старика глаза. Возможно, он и открыл бы при этом рот, если бы только его нижняя челюсть сохранила способность отпадать от верхней.

— Дед, не подходи ко мне! — закричал лейтенант, не зная, как ему теперь поступить: в самом деле, не стрелять же в полоумного старика?

Но пенсионер бежал на лейтенанта, как отважный, но несколько тупорылый «И-16», идущий в лобовую атаку на «мессершмитт». Когда отважный «ишачок» был уже в нескольких шагах от лейтенанта, тот, с опаской поглядывая на сжатый кулак пенсионера (а вдруг там какая-нибудь Ф-1, заны-канная стариком еще со времен Сталинградской битвы?), от греха подальше вытащил из-под мышки табельное оружие и, взяв его в свободную от гипса руку, стал пятиться, как-то не очень уверенно угрожая пенсионеру:

— Уйди, старик, уйти, гад, ведь пристрелю!

— Не пристрелишь, бандюга! Хватит, натерпелись от вас. Ну ты у нас щас за всех дружков своих ответишь! — старик упрямо пер на лейтенанта, который все пятился и пятился на растерянного Половцева.

Это «у нас» неприятно удивило инженера человеческих душ. В его планы совсем не входило теперь лезть под пули, даже если этого требовали высшая справедливость и праведный гнев ветеранов всех битв от Бородина до Сталинграда. «Какой странный старик, — думал Половцев. — Откуда он только взялся? И, главное, почему он стал защищать меня? Он что-то знает, этот старик!»

А лейтенант тем временем действительно не знал, что ему делать. Стрелять? Детский сад! В кого? В сумасшедшего старика? Он обязан скрутить этого полоумного пенсионера. Обязан, да… но ведь сзади еще этот литератор, который сам не свой — дай ему только разочек тюкнуть доской по голове какого-нибудь лейтенанта.

— Мужики! — закричал Валек. — Кончай базар! Я лейтенант ФСБ! Вы понимаете это, идиоты проклятые? Вот мои документы! — лейтенант полез в карман за книжечкой, заслоняясь от гневного взгляда пенсионера, который, если бы ему только удалось добраться до этого бандитского лейтенанта, пожалуй, перегрыз бы ему горло.

— Что, струсил?! — торжествующе закричав пенсионер и как-то надтреснуто и оттого немного жутковато захохотал во все горло. Половцев решил про себя, что старик явно не в себе: он шел грудью на «Макаров» и при этом нисколько не боялся. Нет, он даже не шел, а как-то сладострастно бежал навстречу смерти, словно заранее предвкушая тот последний оглушительный момент проникающего сквозь собственную грудную клетку удара струи огня. — Теперь все, попался! — злорадно сказал старик, в углах губ которого обильно выступила пенистая слюна, и вдруг махнул сжатым кулаком в направлении лица лейтенанта.

Хотя лейтенант немного и обалдел от такого напора чокнутого ветерана, он все же успел отклонить корпус назад. Старик качнулся в сторону воды, но равновесие удержал. Одобрительно крякнув, мол, ну-ну, посмотрим что ты за орел, он неожиданно рубанул лейтенанта бамбуковой палкой сбоку по бедрам, и лейтенант, взвизгнув, вытаращил глаза на агрессора.

— Ну падло! Ну старая вонючка! — крикнул лейтенант и пошел на старика, набычившись и прикрыв челюсть плечом.

— Ага! — радостно вскрикнул пенсионер, понимая, что вызов его принят, и оттого впадая в азарт решительной схватки и весь исполняясь праведным гневом. — Дайте ему доской по кумполу! — крикнул он Половцеву. — Не бойтесь его! Щас мы его, таракана поганого, скрутим!

Сделав над собой усилие, инженер человеческих душ поднял свою доску и осторожно двинулся на врага с тыла, заставляя того нервничать и руку с пистолетом держать на всякий случай сзади.

Лейтенант был взят в клещи. Все, что ему оставалось, это опрокинуть один из флангов неприятеля в воду и потом, перестроившись на месте, разделаться с другим. Но противник сражался слишком ожесточенно, а лейтенант не был Суворовым, весело взявшим Измаил с Очаковом и скатившимся с альпийских вершин на голову неприятелю… Неожиданно пенсионер бросил небольшой булыжник — а именно его он сжимал в кулаке — и угодил побледневшему от невиданной наглости лейтенанту в живот (бросать булыжник в голову старик не стал, ведь бандюга мог увернуться, и тогда камешек угодил бы союзнику между глаз!). После этой «артподготовки» пенсионер начал яростно колотить лейтенанта бамбуковой палкой по всем частям тела, словно ленивого и лукавого раба, пойманного на воровстве. В общем, старик рубил лейтенанта, как белокочанную капусту, причем делал это с величайшим наслаждением.

Бедный лейтенант, понимая, что стрелять ему не положено по регламенту, защищался от бешеного пенсионера как мог, подставляя под удары плечи, предплечья, а то и просто ладонь незагипсованной руки, и пытался поймать зловредную палку.

Наконец, изловчившись, он схватил рукой палку и изо всех сил дернул ее. Но старик-то держал палку обеими руками, к тому же он был дьявольски силен: ярость добавляла ему сил.

— Ну что же ты смотришь, сынок?! Бей его, бей этого фашиста! — завопил старик, обращась к Половцеву и видя, что инициатива постепенно переходит от них к разъяренному беспредельщику. — Скорей!