Тот, кто спасет - [28]

Я просыпаюсь. Еще темно. По вкусу во рту я понимаю, что олень пошел мне на ужин. Мои руки и лицо в крови, и, поднимая голову, я вижу рядом с собой его останки. Кое-что я помню. Помню, как услышал оленя, еще когда был человеком, помню, как проникал в меня звериный адреналин; наверное, тогда я и превратился, но этого я не помню. Нет, совсем не помню. Помню только, как я пытался остановить зверя, чтобы он не нападал. Я кричал ему изнутри его тела, но я-зверь меня не слушал. В общем, он его убил.

Я щупаю оленье тело: оно еще теплое.

Я нахожу в реке тихую теплую заводь и моюсь, а потом ложусь рядом с оленем. Но теперь я не могу заснуть. Усталости нет, но я смущен. Зверь не обратил на меня никакого внимания. Он я, и в то же время не я. Он убил оленя, хоть я этого не хотел. Он делает то, что хочет.

Когда светает, я иду в замок, искать Ван. Надо узнать, когда она будет готова помочь Габриэлю вернуть его Дар. Я прохожу через кухню в столовую, музыкальную комнату, бальную залу, кладовую, оружейную, спальни и ванные и никого не нахожу. Возвращаюсь в кухню и по дороге встречаю Несбита, который говорит:

– Ван в кабинете. Хочет с тобой переговорить.

Я иду туда, куда мне указал Несбит, ищу кабинет. Толкаю уже третью по счету тяжелую деревянную дверь, она вдруг подается, и я слышу голос:

– У тебя такой вид, как будто тебе не помешала бы сигарета. – И Ван протягивает мне свою, но я качаю головой.

В кабинете деревянные панели. Большой письменный стол из хрома и черного стекла сплошь заставлен какими-то тарелочками. Я подхожу ближе, чтобы посмотреть. На каждой тарелочке лежит кучка какого-то материала, все разного цвета. В основном это зерна или травы, но некоторые крупнее остальных и напоминают большие семена.

Я протягиваю руку, чтобы потрогать одну кучку, но Ван меня останавливает:

– Пожалуйста, не надо. – Я отдергиваю руку. Она сидит у стены на стуле, на ней мужской костюм в тонкую полоску.

– Это будет снадобье для Габриэля: я как раз определяю точное соотношение ингредиентов.

– Сколько это займет?

– Недолго, ведь главное у меня уже есть.

Я смотрю на нее.

– Дождь, который прошел, когда мы были в Женеве, – это раз. Несбит собрал достаточно: дождь, прошедший в ночь полнолуния.

– Это так важно?

Она глядит на меня как на помешанного.

– Нет ничего неважного, Натан.

Я вспоминаю, как бабушка говорила, что свойства растений меняются с фазами луны, и думаю, что и с водой может быть то же. Может, луна влияет вообще на все. Например, мое тело в разные фазы луны исцеляется с разной скоростью.

– А какой второй ингредиент? – спрашиваю я.

– О, я думала, ты уже знаешь, – говорит Ван и тушит окурок сигареты.

По тому, как она смотрит на меня, как говорит со мной, я понимаю, что нужный ингредиент – это какая-то часть меня.

– Моя кровь? – догадываюсь я.

Ван улыбается:

– О нет, мой милый мальчик, все куда мрачнее. Нам понадобится твоя душа.

Магическая мумба-юмба

Я сижу за столом в кабинете Ван и наблюдаю за тем, как она курит одну из своих вечных сигарет.

– Габриэль не может найти обратный путь к себе потому, что у него сильный Дар, необычайно сильный. Он превратился в такого натурального фейна, что теперь сам не может отыскать ту часть себя, которая делает его Черным Колдуном.

– Звучит убедительно, – отвечаю я.

– Ну спасибо, Натан. – Она подходит ближе и опирается на стол рядом со мной. – Но эта часть все еще внутри него. Ему надо ее найти, а для этого ему нужна помощь сильного колдуна.

– Но почему я? Ведь я же не Черный; я полукод.

– Белый, Черный, одна половина, другая – не имеет значения. Ему нужен тот, кому он доверяет. А тебе он доверяет безоговорочно. И считает тебя великим колдуном.

Я трясу головой:

– Нет, не считает.

– Да ты хотя бы представляешь, что он на самом деле думает о тебе? – Она затягивается сигаретой. – Ты для него – совершенство.

– Чего?

– Объединение Черного и Белого начал в одной личности. Как это было в древние времена, когда ведьмы еще не делились на Черных и Белых.

– О! Но… – Но я не знаю, что тут можно сказать.

Тут раздается стук в дверь и входит Несбит с подносом.

– Извольте жрать! – говорит он. – Ван, я принес вам чаю с тостами.

– Спасибо, Несбит. Попроси, пожалуйста, Габриэля прийти к нам сюда.

– Сейчас?

– Вот именно, – говорит Ван.

И Несбит исчезает, ворча:

– Вообще-то я вам не слуга, знаете ли. Я здесь партнер, причем полноправный, и, думаю, всякий сразу видит, кто из нас вносит наибольший вклад… – Так он и уходит по коридору, не переставая ворчать.

– Без него я как без рук.

Я не уверен, что правильно было бы говорить сейчас об их абсолютной несовместимости, и потому отвечаю:

– Он очень умелый.

– Да. Я сама его всему обучила. А он, надо отдать ему должное, оказался способным учеником. Мы уже двадцать пять лет вместе.

– Двадцать пять? – Ван самой не больше двадцати с виду, но ведет она себя как зрелая, опытная женщина. – Сколько же тебе лет, Ван?

– Вообще-то спрашивать даму о возрасте – дурной тон. Но снадобья и тут мне помогают: с ними я выгляжу моложе.

В комнату входит Габриэль и захлопывает дверь прямо перед носом у Несбита. Жалобы последнего слышны даже сквозь закрытую дверь.