+ тот, кто считает - [29]

– А почему такая спешка? Мы собирались еще день-два провести в Париже, – спросила Николь.

– Оказывается, через два дня он на несколько месяцев улетает в Тибет. Не знаю, видимо, перенимать опыт своих буддистских «братьев». Поэтому у нас есть всего два дня. Но он и вправду очень недоверчив. Он сказал, что встретится с нами только при условии, что мы привезем оригинал письма и документ, подтверждающий его подлинность.

– Нужно позвонить Саймону… На ночь глядя! – Николь с ужасом посмотрела на часы. – Он собирался отоспаться после Амстердама. Он нас съест!

– Он гурман, так что вряд ли. Но, если не позвонить, точно съест. А мы не получим документа о подлинности письма, потому что он в Брюсселе, – Леонард снова достал телефон, набрал номер профессора и протянул трубку Николь. – Давай ты поговоришь? Так жертв будет меньше.

Николь попыталась воспротивиться, но было поздно. Вначале бельгиец был беспощаден. Казалось, из телефонной трубки вот-вот посыпятся молнии, призванные испепелить «этот несчастный талисман», телефоны и вообще все, что мешает «честному человеку насладиться тем малым, что он требует от ночи». Но вскоре буря, похоже, стала стихать, и Николь смогла вставить несколько слов. Еще немного, и Саймон потребовал подробного отчета. Потом, видимо, следовал монолог профессора Дикселля, который не был слышен никому, кроме Николь. Остальные же получили только резюме в ее изложении:

– Саймон обещал первым же утренним поездом отправиться в Марсель, где мы должны будем встретиться, и дальше, уже вместе, ехать в Камарг.

* * *

Оказавшись, наконец, в машине, все решили, что пора, наконец, рассмотреть то, что оставил на столе «в темноте» загадочный невидимка. Странное впечатление, вероятно, производила компания из четырех человек, разглядывающая что-то при включенном свете, сидя в спортивной машине на ночной парижской улице. Но сейчас им было не до этого.

В мягком футляре из черного бархата лежала металлическая пластина с множеством квадратных отверстий. Вещица была явно древней, потемневшей от времени, с царапинами, немного погнутая. Было не очень понятно, что это, но, по крайней мере, это была вторая после письма Писарро реальная, осязаемая вещь, так или иначе связанная с талисманом.

– Она серебряная? – спросила Сэнди, проводя по пластине пальцами.

– Похоже на то, – откликнулась Николь.

– Кажется, что в расположении этих отверстий есть какой-то порядок… Правда, не могу пока уловить, какой, – Лео задумчиво крутил пластину. Потом он передал ее Сэнди, и она тоже с минуту сосредоточенно крутила серебряный прямоугольник, после чего пришла очередь Николь, закусив губу, рассматривать его. Только Артур, едва глянув на пластину, казалось, потерял к ней интерес.

Откинувшись на сидении, он выглядел совершенно отстраненным, подперев подбородок и уставившись куда-то невидящим взглядом. Было похоже, что он вспоминал что-то. Длилось это довольно долгое время, но по улыбке, в которой он, наконец, расплылся, было ясно: вспомнил. Наблюдая, как друзья крутят странную пластину, как бы между прочим, он заметил:

– Это код Цезаря. С его помощью еще в античные времена зашифровывали послания… Что вы так на меня смотрите? – добавил он, поймав на себе удивленные взгляды. – Ну, было… В детстве я увлекался книгами по криптографии. Не такая уж большая перверсия.

– Браво! – восхитился Лео. – Конечно, это криптографическая маска! Блочный шифр, создание которого приписывается Цезарю! Артур прав, его использовали для защиты переписки от любопытных глаз. Письмо по буквам вписывается в отверстия. Когда все отверстия заняты, квадрат поворачивается на девяносто градусов, и освобождаются новые места. Так четыре раза – по числу сторон квадрата. Не имея этого ключа, послание прочесть невозможно – оно кажется хаотичным набором букв. В нашем случае их… восемь на восемь. Как на шахматной доске.

– То есть, – заговорила Николь, – где-то должен существовать текст, расположенный в форме квадрата и состоящий из шестидесяти четырех букв? И, наложив эту пластину поверх текста, мы получим связное послание?

– Именно! Считайте, мы почти узнали, под каким деревом старый конкистадор зарыл сундук с талисманом, – воскликнул Артур. – Осталась сущая мелочь…

– Узнать, под каким деревом он зарыл сундук с квадратным письмом, – продолжил в том же тоне Лео.

* * *

Гратовски высадили Сэнди и Артура у входа в «Крийон» на сияющей ночными огнями площади Согласия.

– Ну что же, – сказал Лео, прощаясь, – завтра утром мы должны быть в поезде. Спасибо вам. Вместе с вами мы успели весьма ощутимо продвинуться в Париже.

– Не верится, что еще сегодня в полдень мы, ничего не предполагая, сидели в ресторане в Булонском лесу, – сказала Сэнди. – Все это за один день!..

Она испытывала смешанные чувства. Ей был необычайно приятен этот почти бесконечный непредсказуемый день, увлекший их в стремительный водоворот загадок, вновь напомнивший приключенческое кино. Не хотелось думать о том, что все это заканчивается, а завтра начнется запланированный и еще недавно казавшийся столь привлекательным отдых – шатания по галереям, встречи со светскими знакомыми, неспешные, тщательно выверенные беседы в гастрономических ресторанах… Поиграли в команду сегодня – и хорошо. Не могут же они с Артуром напрашиваться в попутчики «Артификсу».