Тот, кто был в тени - [14]

– Даже в этом тряпье сеньорита все равно будет выглядеть замечательно. – Но взгляд у нее был какой-то коварный. Она вышла из комнаты, ни на кого не глядя и не обернувшись.

Морекомбр провел рукой по нечесаным волосам.

– У этой чертовки что-то на уме, – заявил он. – Видел, как она зыркнула глазами? Мне это не понравилось.

Квентин открыл дверь ванной комнаты.

– Можете переодеться здесь, мисс Арнольд. Уверен, вам будет гораздо удобнее, когда вы смените этот вечерний наряд.

– Конечно, – согласилась Мира. – Прошу вас, не беспокойтесь больше обо мне. У вас, наверное, немало своих хлопот. Теперь я вполне могу сама о себе позаботиться. – Она вошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Морекомбр издал глубокий вздох.

– Ничего девчонка, да? – кивнул он в сторону ванной. – Немного холодновата и держится жеманно, но в целом очень хороша. Как тебе?

Квентин закурил сигарету.

– К сожалению, ты не одинок в своем восторге, – мрачно сообщил он.

– Кого ты имеешь в виду? Фуэнтеса?

– Его. И вот тут нас ждут большие проблемы. Мы же не станем стоять и спокойно смотреть, как этот павиан будет приставать к ней, правильно?

– Это точно, – подтвердил Морекомбр. – Пусть он только попробует – я зашвырну его туда, где и родная мама не найдет.

– Во всяком случае, попытаешься это сделать, – усмехнулся Квентин. – Не забывай: у этого донжуана под рукой сорок солдат.

– Думаю, вдвоем мы их одолеем, – подмигнул ему Морекомбр. – Один, конечно, я

не стал бы связываться, но с тобой мы прорвемся.

– Да уж конечно, – с сомнением хмыкнул Квентин. – Все равно, не ко времени она здесь появилась.

Он присел на подоконник и принялся рассматривать пустующие улицы. Морекомбр встал рядом. Оба молчали, глядя, как солнце постепенно исчезает за горизонтом.

3

Вечером стало прохладнее. Легкий ветер с океана шевелил тюлевые занавески. Морекомбр сидел у окна и курил трубку, не отрывая взгляда от линии берега. Квентин дремал на диване, на груди у него лежала раскрытая книга. Мира, расположившись в кресле поодаль от них, тоже пыталась читать, но любой звук с улицы, любой стук и шорох в коридоре заставляли ее вздрагивать и отвлекаться.

Они только что поужинали консервами Морекомбра, и Квентин прикидывал в уме, на сколько им хватит этого скромного запаса. Он открыл глаза и покосился на Миру. Она смотрела вдаль, не замечая его взгляда. Квентин думал о том, как невероятно молодо она выглядит в этом коротком черном шелковом платье, которое одолжила ей Анита. Он залюбовался длинными стройными ногами в блестящих черных чулках, увидел тонкую белую полоску кожи между чулком и подолом и нахмурился. Она слишком хороша, решил он. Светлые волосы словно бледное золото поблескивали в приглушенном свете настольной лампы. Ему нравились ее длинные тонкие пальцы и изящные руки. Он задумчиво рассматривал ее лицо. Его удивила горькая складка возле уголка рта. Выражение ее лица он после некоторых размышлений определил как «горькое разочарование». Да, именно так.

Затем Квентин невольно задумался, что произошло с ней вчера ночью. Почему она оказалась в гостинице одна? Как получилось, что опоздала на корабль? Весь день она загадочно молчит. Разумеется, она благодарна, что ей оказали гостеприимство, но не более того. Она воздвигла вокруг себя стену, через которую не могли пробиться ни он сам, ни Морекомбр. Вот уже долгие часы, ожидая развития событий и прислушиваясь, не случится ли что-нибудь, оба журналиста мечтали о том, чтобы остаться с ней наедине. Пустые вежливые фразы, которыми они перекидывались, ни к чему не вели, светская болтовня уже начинала действовать на нервы – настолько она была сейчас неуместна. Квентину захотелось, чтобы Мира ушла в свой номер, но она тихонько сидела в кресле весь день, отвечала, когда с ней заговаривали, но остальное время пребывала в подавленном молчании.

В конце концов оба репортера совсем отчаялись ее расшевелить, и на протяжении последнего часа в комнате царила напряженная тишина, нарушаемая только шорохом перелистываемых страниц да поскрипыванием стула, когда Морекомбр менял положение.

Вдруг с улицы, из темноты, донеслись три ружейных выстрела. Они прозвучали очень близко. Морекомбр вскочил, выпалив:

– Слышали?

Квентин был уже на ногах. Он подошел к двери и выключил свет. Затем, спотыкаясь, на ощупь пробрался к окну и вгляделся в темноту. Кроме мерцающих огней у берега, ничего не было видно. Вдали слышались едва уловимые крики, потом грянули еще два выстрела – на этот раз им удалось разглядеть вспышки. Это было прямо перед отелем.

– Может быть, часовой кого-то заметил? предположил Квентин. – Сегодня днем я видел, что у ворот отеля болтался какой-то человек.

Морекомбр, одуревший от бездействия, рванулся на балкон:

– Он же не может просто палить в воздух!

Квентин схватил его за плечо и втянул обратно в комнату:

– Билл, не суйся под пули! На фоне белой стены ты будешь отличной мишенью.

Морекомбр включил свет.

– Думаю, больше мы пока ничего не можем сделать, – раздраженно пробурчал он. – Только сидеть и гадать, что там такое. Знаешь, должен тебе сказать, что у меня уже терпение на исходе. Я не могу и дальше сидеть без дела.