Тощие ножки и не только - [185]
Разумеется, пока не перевелись добровольные последователи, не переведутся и тираны-лидеры. А в добровольных последователях недостатка не будет до тех пор, пока человечество не достигнет некоего философского уровня. пока не поймет, что его великая миссия в жизни не имеет ничего общество ни с классовой борьбой, ни с противостоянием рас, народов, идеологий. На самом деле главное – это личное совершенствование, стремление к обогащению души, освобождению духа, просвещению ума. И на этом пути политика – это не более чем блокпост, в котором засели громогласные бабуины.
«Верно! Как точно подмечено!» – подумала Эллен Черри.
Это комната с обоями Матери Волков. Комната, где вулканы стряхивали свои пепел в пепельницы, а замочная скважина – это и есть вулканическое жерло.
По ее собственному признанию, искусство – единственная вещь, в чем Эллен Черри получила маломальское образование (если не считать профессии официантки, а ее, конечно же, можно не считать). Можно сказать, что она знала свое ремесло. Можно и по-другому, хотя это и довольно жестоко по отношению к ней: она была точно таким же необразованным самородком, тем же гениальным идиотом, что и Бумер Петуэй. За пределами мира искусства она мало что знала и мало что смыслила. Однако сейчас у нее было такое чувство, что в ряде весьма важных областей человеческого опыта она достигла понимания; причем – что самое удивительное – достигла неожиданно, достигла легко, не прикладывая к тому особых усилий, всего за час и двадцать минут, пока наблюдала танец Саломеи. Как будто между посетившим ее озарением и танцем существовала некая связь, которая, правда, оставалась ей самой непонятна. Эллен Черри была вынуждена признать, что девчонка, несмотря на ее сопливое состояние и тощие ноги, была просто в ударе – вот уже больше часа она как заведенная кружилась волчком. Но с другой стороны, подумала Эллен Черри, танец этот воздействовал отнюдь не на ее разум. Скорее он разжигал в ней сексуальность, и это при том, что раньше ее никогда не тянуло к женщинам. Ну и конечно, пока Эллен Черри смотрела этот танец, у нее в голове рождались мощные философские идеи. Правда, они рождались там отнюдь не сами по себе. Скорее у нее с глаз, чешуйка за чешуйкой, слетала пелена, мешавшая ей раньше видеть вещи такими, каковы они на самом деле. И вот теперь ее взору представало то, к чему ее не могли приготовить даже ее зрительные игры.
Эллен Черри отметила для себя, что с тех пор, как начался танец, те, кто сидел в зале, практически перестали делать заказы, разве что изредка просили стакан воды. Интересно, подумала Эллен Черри, а им Танец Семи Покрывал приоткрыл некую мудрость? Пережил ли кто-то еще – а не только она одна – моменты внутреннего озарения? Она окинула взглядом лица присутствующих. Все смотрели как завороженные Даже хмурый чернокожий детектив, и тот сидит, словно окаменев, а банка с пивом будто намертво приросла к его губам. Или доктор Фарук – тот, чтобы хотя бы краешком глаза взглянуть на Саломею, решил на минутку про шмыгнуть внутрь со двора, да так и прирос к месту, загораживая проход своей феской. Оркестр играл громко заглушая собой другие звуки; однако было ясно, что те, кто смотрел во дворе футбол, вели себя бурно, веселясь от души, в то время как те, кто сидел в зале, пребывали едва ли не в благоговейном молчании. И все-таки Эллен Черри не взялась бы утверждать, что кто-то другой помимо нее испытал моменты внутреннего озарения. Хотя бы потому, что для этого такому человеку наверняка нужно было предварительно столкнуться с таинственным по ведением ложечки.
Это от тела отделилось четвертое покрывало. Несколько раз оно, подобно газовому облаку, вращающемуся вокруг центра галактики, проплыло вокруг торса танцовщицы (каким-то непонятным образом ее руки тоже были скрыты покрывалом), но затем, преодолев силу тяготения прозрачное и невесомое, оно спланировало вниз, к своему новому пристанищу на краю эстрады. И тогда Эллен Черри поняла, что религия – это, в сущности, наша неправильная реакция на Божественное;
Религия – это не что иное, как наша попытка раз и навсегда определить Божественную сущность. Божественное же находится в вечном движении, вечно меняет форму, перетекает из одной в другую. Такова его природа. Нет, конечно, оно абсолютно. Абсолютно непостоянно. Абсолютно безлично. У него имеются ипостаси бога и ипостаси богини. Однако в высшем смысле оно наделено мужскими или женскими качествами не в большей мере, нежели звезда или отвертка. Оно – сумма всех вещей, однако такая, какую никогда не вычислить мелом на грифельной доске. Божественное выше всяких определений, выше нашего разумения, поскольку лежит за границами нашего знания. Самое близкое определение, какое способен дать ему человек: Божественное есть Творение, деленное на Уничтожение. Однако мелким душам и убогим умам такого определения показалось мало. Они вознамерились нацепить на Божественное личину. Более того, начали приписывать ему низкие человеческие эмоции (злобу, ревность). И ни разу не задумались над тем, что, будь Бог существом, пусть даже высшим существом, наши молитвы уже давно осточертели бы ему до смерти.
Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс «возвращается к своим корням» – и создает новый шедевр в жанре иронической фантасмагории!Неудачливая бизнес-леди – и финансовый гений, ушедший в высокую мистику теософического толка…Обезьяна, обладающая высоким интеллектом и странным характером, – и похищение шедевра живописи…Жизнь, зародившаяся на Земле благодаря инопланетянам-негуманоидам, – и мечта о «земном рае» Тимбукту…Дальнейшее описать словами невозможно!
Книга знаковая для творческой биографии Тома Роббинса – писателя, официально признанного «национальным достоянием американской контркультуры».Ироническая притча?Причудливая фантасмагория?Просто умная и оригинальная «сказка для взрослых», наполненная невероятным количеством отсылок к литературным, музыкальным и кинематографическим шедеврам «бурных шестидесятых»?Почему этот роман сравнивали с произведениями Воннегута и Бротигана и одновременно с «Чужим в чужой стране» Хайнлайна?Просто объяснить это невозможно…
Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс потрясает читателей и критиков снова.…Азия, «Земля обетованная» современных продвинутых интеллектуалов, превращается под пером Роббинса в калейдоскопический, сюрреальный коктейль иронически осмысленных штампов, гениальных «анимешных» и «манговых» отсылок и острого, насмешливого сюжета.Это – фантасмагория, невозможная для четкого сюжетного описания.Достаточно сказать только одно: не последнюю роль в ней играет один из обаятельнейших монстров японской культуры – тануки!!!
Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс вызвал этим романом в 2000 грандиозный скандал, ибо посягнул на святое – классические штампы этой самой контркультуры!Агент секретной службы, который в душе был и остается анархистом…Шаманы языческих племен, налагающие на несчастных белых интеллектуалов странные табу…Путешествие на индейской пироге, расширяющее сознание и открывающее путь в иную реальность…То, что вытворяет с этими нонконформистскими канонами Том Роббинс, описать невозможно! (Такого грандиозного издевательства над «кастанедовскими» штампами еще не было…)
Принцесса в изгнании – и анархист-идеалист, постоянно запутывающийся в теории и практике современного террора… Съезд уфологов, на котором творится много любопытного… Тайна египетских пирамид – и война не на жизнь, а на смерть с пишущей машинкой! Динамит, гитара и текила…И – МНОГОЕ (всего не перечислить) ДРУГОЕ!..
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».