Торквато Тассо - [7]

Ее веселья, бодрости беспечной,

Ее очаровательных острот.

Тассо

Я это слишком знаю: с той минуты,

Когда она уехала, никто

Не заменил тебе былую радость.

Как это грудь терзало мне! Не раз

Мою печаль вверял я тихой роще.

Ах, восклицал я, иль одна сестра

Была всем счастьем жизни для нее?

Иль нет сердец, достойных твоего

Доверия, и чувств, согласных боле

С твоей душой? Погасло ль остроумье?

И неужели женщина одна

Всем для тебя являлась? О, прости!

Порой я думал о себе, желая

Быть для тебя хоть малым чем-нибудь,

И не словами — делом я хотел

Тебе служить, доказывая в жизни,

Как это сердце предано тебе.

Но это мне не удавалось, я

Впадал в ошибки, часто оскорблял

Того, кто был тобой оберегаем,

Что разрешала ты, я только путал

И чувствовал, что только отдаляюсь,

Когда к тебе приблизиться хотел.

Принцесса

Не отрицала, Тассо, никогда

Я твоего желания и знаю,

Как ты себе вредишь усердно. Если

Моя сестра с людьми умеет жить,

То ты не можешь после стольких лет

Сдружиться с кем-нибудь.

Тассо

                                               Брани меня!

Но укажи мне, где тот человек,

Та женщина, с которой, как с тобой,

Я мог бы говорить с открытым сердцем?

Принцесса

Доверься смело брату моему.

Тассо

Он — князь мой! Но не думай, что меня

Порыв свободы дикой надмевает.

Не для свободы люди рождены;

Для благородных больше счастья нет,

Чем быть слугами преданными князя,

Он — повелитель мой, я ощущаю

Во всем объеме силу этих слов,

И я молчу, когда он говорит,

И слушаюсь, хоть этому порой

Противятся рассудок мой и сердце.

Принцесса

Все это к брату применить нельзя.

Теперь мы и Антонио имеем,

Ты друга в нем разумного найдешь.

Тассо

Я сам так раньше думал, но теперь

Я сомневаюсь. Был бы мне полезен

Его совет! Ведь обладает он

Всем тем, что мне — увы! — недостает.

Но пусть все боги собрались с дарами,

Когда малюткой спал он в колыбели,

Но грации отсутствовали там.

А кто лишен даров красавиц этих,

Тот может много дать, владея многим,

Но на груди его не отдохнешь.

Принцесса

Ему поверить можно — это много.

Поверь, никто не может дать всего,

А этот даст все то, что обещает.

Как только станет другом он твоим,

Так он тебе придет на помощь сам.

Вы вместе быть должны. Я льщу себя

Надеждою устроить это скоро,

Но только не противься, как всегда.

И есть у нас еще Элеонора,

Она тонка, изящна, с ней легко

Живется. Ты не приближался к ней,

Как этого она сама хотела.

Тассо

Я слушался тебя, иначе б я

Не приближался к ней, а отдалялся.

Хоть кажется пленительной она,

Но, сам не знаю почему, лишь редко

Я мог с ней откровенным быть; хотя

Она друзьям добро желает делать,

Намеренность расстраивает все.

Принцесса

Идя таким путем, мы никогда

Людей не встретим, Тассо! Этот путь

Уводит нас сквозь заросли кустов

В спокойные и тихие долины,

И все растет стремление в душе

Век золотой, что на земле утрачен,

Восстановить хотя б в глубинах сердца,

Хотя попытка эта и бесплодна.

Тассо

О, что ты говоришь, моя княжна!

О, век златой! Куда он улетел?

О нем вотще тоскуют все сердца!

Тогда свободно люди на земле,

Как их стада, утехам предавались.

И дерево старинное над лугом

Давало тень пастушке с пастушком.

Младой кустарник гибкими ветвями

Любовников уютно обвивал,

И ясный ключ в своем песчаном лоне

Шальную нимфу нежно обнимал.

И в зелени испуганно терялась

Безвредная змея, и дерзкий фавн

Пред мужественным юношей бежал.

Тогда все птицы в воздухе свободном

И каждый зверь в удольях и горах

Вещали: все позволено, что мило.

Принцесса

Но век златой давно прошел, мой друг:

Лишь добрым возвратить его дано.

И я тебе мои открою мысли:

Тот век златой, которым нас поэты

Прельщают, так же мало был златым,

Как этот век, в котором мы живем,

А если был он вправду, то для нас

Он и теперь восстановиться может.

И ныне встреча родственных сердец

Дает вкусить блаженство тех времен.

Но изменить должны мы твой девиз:

«Позволено лишь то, что подобает».

Тассо

О, если б благородными людьми

Произносился общий суд о том,

Что подобает! Но считают все

Пристойным то, что выгодно для них.

Мы видим, что для сильных и для умных

Нет непозволенного в этом мире.

Принцесса

Коль хочешь знать о том, что подобает,

То спрашивай у благородных женщин:

Им в высшей мере свойственна забота,

Чтоб все дела пристойно шли кругом.

Приличие стеною окружает

Чувствительный и нежный пол, и где

Царит мораль, там царствуют они.

Где правит дерзость, там они — ничто.

И здесь различье двух полов: мужчина

Свободы ищет, женщина — добра.

Тассо

Так, значит, мы бесчувственны, грубы?

Принцесса

Нет, вы стремитесь к отдаленным благам

И с силою стремиться к ним должны.

В вас дерзость есть для вечности работать,

Тогда как мы способны на земле

Иметь лишь ограниченное благо

И прочно им всегда владеть желаем.

Не можем верить мы мужскому сердцу,

Хоть отдалось оно нам горячо.

Проходит красота, а лишь она

Вам дорога, а то, что остается,

Уж больше не прельщает и мертво.

Когда бы сердце женское ценить

Могли мужчины, если б понимали,

Какой прекрасный клад любви до гроба

Бывает скрыт у женщины в груди,

Когда бы вы в душе своей хранили

Воспоминанье о часах блаженства,

Когда бы проницательный ваш взор

Проник чрез ту завесу, что на нас

Набрасывает старость и болезнь,

И если б обладания покой

Не звал вас к новым, чуждым наслажденьям, —