Торговый дом Гердлстон; Маракотова бездна; Открытие Рафлза Хоу; Ужас расщелины Голубого Джона - [70]

— Приступить я приступлю, — ответил Эзра. — И мне кажется, у меня есть шансы победить.

Услышав эти ободряющие слова, старик рассмеялся и одобрительно похлопал сына по плечу.

Глава XXVI Подготовка почвы

Несмотря на стоическое поведение Джона Гердлстона и отдельные удачи, которые выпадали на его долю, во всем Лондоне не было, пожалуй, более несчастного и измученного душой человека. Длительные попытки предотвратить надвигающуюся катастрофу подорвали его железное здоровье, ослабили его тело и дух. На бирже начали поговаривать, что за последнее время он сильно сдал, и моралисты не упускали случая нравоучительно указать на бессилие и суетность богатства, которое не способно разгладить морщины на осунувшемся лице почтенного коммерсанта. Он сам, глядя в зеркало, дивился происшедшей с ним перемене.

— Ну, ничего, — упрямо твердил он про себя сотни раз на дню. — Им меня не побить! Пусть делают что хотят, но меня им не побить!

Только эта мысль поддерживала и утешала его. Сохранение былой репутации фирмы стало теперь единственной целью и смыслом его жизни, и ради достижения этой цели он был готов принести в жертву что угодно.

Хитро задуманная операция с алмазами окончилась неудачей из-за случайности, которую нельзя было ни предугадать, ни предотвратить. Для исполнения этого плана он, как мы видели, был вынужден занять деньги, и теперь их пришлось вернуть. Это он кое-как сумел сделать, продав привезенные Эзрой камни и прибавив к вырученной сумме прибыль последних месяцев. Однако прежний дефицит так и не был покрыт, и Джон Гердлстон знал, что, как бы он ни оттягивал из месяца в месяц окончательный расчет, все же неизбежно должен был настать день — и уже довольно скоро, когда ему придется либо заплатить свои долги, либо открыто признать себя банкротом. Если бы ухаживание Эзры увенчалось успехом и в их распоряжении оказались сорок тысяч фунтов его подопечной, фирма смогла бы раз и навсегда избавиться от давящего ее гнета. Но вдруг Кэт откажет его сыну? Что тогда? Условия завещания не оставили иной возможности завладеть ее деньгами. И когда старик размышлял над этим, на его лице появлялось хищное выражение.

Однако, как ни странно, Джон Гердлстон в эти дни, более чем когда-либо, был убежден в праведности любого своего поступка. Каждое утро и каждый вечер он опускался на колени вместе со своими домочадцами, молился о том, чтобы дела фирмы шли успешно, и не испытывал никаких угрызений совести, никаких сомнений в добропорядочности своих замыслов. По воскресеньям седая голова коммерсанта над первой скамьей казалась такой же неотъемлемой частью обстановки молитвенного дома, как и сама скамья, но в этой голове ни разу не промелькнула мысль о несовместимости его веры и его поступков. В течение пятидесяти лет он убеждал себя в собственной праведности, и теперь эта уверенность стала неискоренимой. Эзра ошибался, считая отца расчетливым лицемером. Действиями коммерсанта руководили слепая сила воли и эгоизм, но он очень удивился бы и вознегодовал, если бы его обвинили в показном благочестии или в желании извлечь выгоду из своей религиозности. Для него фирма «Гердлстон» была как бы представителем его религии в коммерческом мире, и, следовательно, ради ее процветания в ход можно было пустить любые средства.

Его сыну все это было непонятно, и он попросту считал отца законченным и хитрым лицемером, который видел в благочестии только удобную личину, надежно скрывавшую его истинный характер. Сам же он унаследовал лишь упрямую настойчивость старика и его коммерческие таланты, а кроме того, был абсолютно лишен совести и приходил в ярость, встречая на своем пути какое-нибудь препятствие. Теперь он всеми фибрами души ощущал, что от успеха его ухаживания зависит самое существование фирмы, а кроме того, прекрасно видел, какие высокие доходы обещает в дальнейшем торговля с Африкой, если банкротство будет предотвращено. Он твердо решил в случае удачи совсем отстранить отца от дел и взять бразды правления в свои руки. Его практический ум успел уже измыслить сотни способов увеличения прибылей. Но прежде всего ему следовало обеспечить себе доступ к сорока тысячам фунтов, и этому были посвящены теперь все его усилия. А когда два подобных человека помогают друг другу в достижении общей цели, они редко терпят неудачу.

Было бы ошибкой думать, что Эзра хоть немного увлекся Кэт. Он замечал ее душевную прелесть и кротость, но подобные качества его не привлекали. Мягкие, сдержанные манеры Кэт казались пресными человеку, который привык к обществу совсем других женщин.

— В ней нет ни огня, ни изюминки, — жаловался он отцу. — Ну, ничего общего с Полли Льюкас из «Павильона» или с Минни Уокер.

— И слава богу! — воскликнул коммерсант. — Подобная развязность всюду отвратительна, а в собственном доме и подавно.

— Зато она сильно облегчает ухаживание, — ответил Эзра. — Когда девушка подыгрывает и сама делает тебе авансы, все куда проще!

— Ты ведь не умеешь писать стихи?

— Чего нет, того нет, — с усмешкой отозвался Эзра.

— Очень жаль! Если не ошибаюсь, женщины это весьма ценят. Может быть, тебе кто-нибудь напишет, а ты прочтешь их ей как свои? Или просто выучи наизусть два-три стишка.