Торговые банкиры - [104]
Еще одна параллель с Бэрингами и Ротшильдами, которые оставили свои магазины по торговле саржей и льном в Эксетере и Манчестере и переехали в Лондон, где открывались более широкие возможности.
Во второй половине XIX в., в годы экономической и промышленной экспансии США, братья Леман процветали. Фирму в Монтгомери они сохраняли за собой до 1912 г. Новоорлеанский филиал просуществовал до 1936 г. И все же главные усилия братья сосредоточили на Манхэттене. Эмануэль оставался консервативной «душой» фирмы, а более напористый Майер завязывал контакты извне. На протяжении многих лет двум братьям удавалось справляться в одиночку. Они принадлежали к числу основателей Нью-Йоркской хлопковой биржи, стали членами Кофейной биржи и первой Нью-Йоркской нефтяной биржи. В 1887 г. Леманы приобрели место на Нью-Йоркской фондовой бирже.
Ближе к концу века банк Lehman Brothers, который до тех пор в основном занимался товарными рынками, начал активно заниматься ценными бумагами. Их фирма действовала как «частный банк», который инвестировал в промышленность и стал фискальным агентом штата Алабама. Банк продавал облигации штата (нелегкое дело ввиду плохого кредитного рейтинга Юга), обслуживал долги Алабамы, выплачивал проценты и производил прочие выплаты. Позже банк Lehman Brothers проявил интерес к индустриализации Юга и финансировал хлопкопрядильные фабрики в Алабаме и Луизиане.
В 1897 г. умер Майер Леман; вскоре Эмануэль Леман вышел в отставку. Бразды правления перешли в руки второго поколения Леманов – Филипа, Зигмунда, Артура, Майера Г. и Герберта. Под их руководством банк взял курс на инвестиционную деятельность. Поскольку молодых партнеров очень занимали наука и техника, Филип и Зигмунд Леманы совместно с Джоном Джейкобом Астором и П.А.Б. Уайденером стали учредителями Electric Vehicle Company, которая стояла у истоков создания автомобилей. В 1899 г. Леманы способствовали развитию Rubber Tire Wheel Company из Спрингфилда (Огайо), изготовителю шин Kelly-Springfield, единственных тогда пневматических шин на рынке. Очевидно, Леманы уже тогда обладали чутьем на «веяния будущего».
После испано-американской войны Lehman Brothers вместе с другими банками организовали слияние нескольких кубинских табачных фирм в Havana Commercial Company. В марте 1899 г. фирма разместила свою первую открытую эмиссию – привилегированные и обычные акции промышленного объединения, куда вошли пять ведущих производителей паровых насосов в стране. Позже объединение стало называться Worthington Pump & Machinery Corporation.
В начале XX в., в соответствии с семейным правом, в правление Lehman Brothers могли входить только кровные родственники, носящие фамилию Леман. Старшими партнерами были Филип (сын Эмануэля) и Артур (сын Майера). В последующие десятилетия члены клана Леманов породнились с помощью браков с представителями других банкирских домов Уолл-стрит немецко-еврейского происхождения – «Кун, Лёб и Кº»; «Лёб, Родс»; «Халлгартен»; «Вертхейм»; «Льюисон и сыновья».
Упорно распространяется вымысел о том, что «на Уоллстрит правит зловещая тайная организация международного капитализма» и что американские еврейские банкирские дома начинались как филиалы европейских «международных банков». Подчеркивается «международный» характер так называемой тайной организации. Вымысел очень упорен, потому что давно уже является действенным орудием в руках политических экстремистов. Слова Геббельса о том, что ложь, если ее достаточно часто повторять, в конце концов будут принимать за правду, стали суровой действительностью и служат средством ведения психологической войны. Сначала миллионы поверили в вымысел о «зловещей тайной организации» под влиянием нацистской и фашистской пропаганды, а позже – под влиянием пропаганды коммунистической. В «зловещую тайную организацию», в «заговор» до сих пор верят многие люди во всем мире.
Эти люди не знают или не хотят знать, что на командных постах в крупных финансовых учреждениях Уолл-стрит, где сосредоточены большие деньги, – в страховых компаниях, пенсионных фондах, крупных торговых банках и различных «учреждениях» – почти нет евреев.
Лондонский Сити – не слишком гостеприимное место для новичков, иностранцев и евреев, Уолл-стрит – еще менее гостеприимное. Сейчас в Лондоне ведущих торговых банкиров-евреев принимают в обществе. В Нью-Йорке такого нет и не было. Так, Роберт Леман, которого в журнале «Форчун» назвали «патрицием с Уолл-стрит», не является членом клуба «Линкс», ведущего клуба нью-йоркской «корпоративной элиты». В «Линкс», «Богемиан Клаб» и других почтенных заведениях банк Лемана уважают как «умную» еврейскую фирму; членами этих элитных клубов являются несколько партнеров-неевреев. Другие еврейские банки, «не слишком умные», также представлены своими партнерами-неевреями, а также нееврейскими инвестиционными банками, как «умными», так и «не слишком умными».
На самом деле ни один еврейско-американский банкирский дом не начинал свою деятельность как филиал «международного» (читай: европейского) банка. Правда куда непригляднее. Почти все основатели еврейских банкирских династий начинали в США мелкими торговцами и купцами, так сказать, вышли «из грязи в князи». Почти все они нажили свои первые состояния во время и после Гражданской войны, удовлетворяя нужду в дефицитных товарах. Зелигманы торговали одеждой и шили военную форму. Основатели банка Goldman, Sachs начинали стекольщиками, позже ссужали деньги и скупали векселя. Лазарды разбогатели в Новом Орлеане и Калифорнии на торговле одеждой в годы «золотой лихорадки». Кун и Лёб успешно торговали одеждой в Цинциннати. Спейеры, Гуггенхеймы, Халлгартены и многие другие до того, как стать банкирами, были купцами.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.