Торговец смертью - [44]

Она не двинулась с места.

Тогда Малоун сам подошел к ней.

— Что произошло?

Сиена отвела взгляд в сторону.

— Что он с вами сделал?

— Ничего. Я вообще не понимаю, о чем идет речь.

Малоуну было не по себе. Находясь в солярии, он всегда следил за своими словами, предполагая, что в этом помещении могут быть установлены прослушивающие устройства. Пару раз он намеренно переходил границы дозволенного — немного, совсем чуть-чуть, — и каждый раз вслед за этим в дверях возникал Белласар, чтобы продемонстрировать, кто в доме хозяин. Но теперь, когда события вышли из-под контроля, Малоун знал: пусть даже Сиена настроена против него, он обязан рискнуть.

— Ладно, — сказал он.

На лице женщины появилось удивленное выражение, словно она приготовилась отразить атаку, а ее не последовало.

— Если у вас ничего не болит, мы можем приступить к работе. Вашему супругу не понравится, если мы будем терять время попусту. Я уже принял решение относительно того, как вы будете позировать. Делать дополнительные наброски не имеет смысла — их и так достаточно. Я сразу начну писать.

Говоря это, Малоун взял ее под руку и повел в заднюю часть солярия.

— Что вы…

Но он не дал ей договорить.

— Мне нужно взять кое-что в кладовке. Подождите меня здесь, я вернусь через пару минут.

Однако Малоун продолжал тащить ее с собой — к двери кладовки.

2

Это была маленькая, душная, плохо освещенная комнатка, заваленная всякими принадлежностями для живописи: красками, кистями, растворителями, блокнотами для набросков, коробками с карандашами. Окон здесь не было.

— Что вы задумали?

— Говорите тише!

Малоун закрыл дверь и провел Сиену мимо многочисленных коробок к водопроводной раковине. Он не мог быть уверен в том, что здесь нет «жучков», но, учитывая царившую здесь тесноту, предполагал, что Белласар мог не удостоить кладовку вниманием, сочтя, что тут вряд ли кто-то станет вести переговоры. Но на всякий случай Чейз открыл оба крана, в надежде на то, что звук льющейся воды заглушит их голоса.

— Я боюсь, что в том помещении, где мы работаем, установлены микрофоны.

— Микрофоны? — Это предположение настолько ошеломило Сиену, что ей пришлось ухватиться за край раковины.

— Расскажите мне, что он сделал с вами.

— Нет! Пойдемте отсюда! Если Дерек…

— Я могу помочь вам.

— Мне не может помочь никто!

— Пожалуйста, позвольте мне хотя бы попробовать.

Они стояли, словно две статуи, застыв напротив друг друга, глаза в глаза. Медленно подняв руку, Сиена поднесла палец к искалеченному лицу Малоуна и, не прикасаясь, провела им вдоль его разбитых губ, нарисовала воображаемую линию вдоль раны на щеке.

— Как мне тебя жалко! Вчера, когда я увидела, что он сделал с тобой, мне хотелось плакать.

— А что он сделал с тобой?

Ее глаза затуманились, и она покачала головой из стороны в сторону.

— Ты уже видел, каким может быть Дерек. Не стоит тебе лезть во все это.

— Я должен.

Посмотрев на него горьким взглядом, Сиена нагнулась, взялась за края своей юбки и дрожащими руками подняла ее выше лодыжек, а затем — до колен, обнажив голени. Малоун ошеломленно смотрел на фиолетовые кровоподтеки, которыми были покрыты ее ноги. По ним словно прошлись крестьянским цепом.

— Боже мой! — пробормотал он.

Сиена разжала руки, и юбка опала. Затем, выпрямившись, она взялась за ее верхнюю часть, приспустила ее, и Малоун увидел, что точно такие же лиловые синяки и гематомы покрывают ее тело до самой талии.

— Какого дьявола он…

— Мужчина, с которым встречался Дерек, не обращал на меня никакого внимания, — стала рассказывать Сиена. — Более того, он не мог дождаться, чтобы я ушла. Раньше такого не бывало ни разу. Когда Дерек в три часа утра вернулся в наш номер, он был вне себя от бешенства. Он сказал, что во всем виновата я и что из-за меня важнейшие переговоры оказались почти сорваны. Он сказал, что от меня никакого проку, что ему противно на меня смотреть, что я…

Малоун прикоснулся к ее руке.

— Успокойся. Не надо снова переживать все это.

— Впервые за все время, которое я его знаю, Дерек замахнулся, намереваясь ударить меня. Я словно перенеслась на пять лет назад и оказалась в Милане, рядом с моим тогдашним любовником, который избивал меня.

Сиена вздрогнула, словно перед ее лицом вновь возник кулак.

— Я всегда считала, что Дерек, возможно, единственный человек на земле, который никогда не сделает мне больно. А он вдруг принялся бить меня, как бьют по футбольному мячу. Он бил меня по тем местам, на которых синяки не должны быть видны посторонним, — по ногам, по бедрам, по животу. Я пыталась защититься, отскочила за стол, но он продолжал наступать на меня и бить, бить, бить… Если бы не появился Алекс, я боюсь, он мог бы…

— Кстати, а где сейчас Алекс? Почему он не вернулся вместе с вами?

— Он остался в Стамбуле. Дерек поручил ему провернуть какой-то трюк, чтобы заставить партнера по переговорам стать сговорчивее. Он возвращается сегодня днем.

— Днем?

Сиена наморщила лоб.

— Для тебя это так важно?

— Я должен тебе кое-что объяснить.

— Нет. Если Дерек увидит, что мы бездельничаем… Я понимаю, что выгляжу отвратительно, но это ведь не фотография. Ты сможешь нарисовать меня такой же красивой, как…