Торговец смертью - [7]

Он сидел в баре и за выпивкой рассказывал барменше, как работает финансовым агентом торговой компании. Та слушала его излияния без особого энтузиазма, но несмотря на это Крейг обрушивал на нее все новую и новую информацию. Она была уверена, что имеет дело с закоренелым занудой и ждала, когда он уберется восвояси. Все шло как нельзя лучше. Барменша всем расскажет, что за зануда поселился в их отеле. Его будут игнорировать и попросту не замечать, что ему и было нужно. Любой другой вариант мог означать только одно — смерть.

Джон отправился в телефонную будку и позвонил.

— Доброе утро. «Баумер экспорт».

— Будьте любезны, мистера Баумера.

Ему пришлось выслушать сбивчивые объяснения секретарши о том, что из-за срочных и неотложных дел мистер Баумер некоторое время будет отсутствовать.

Да, нескоро ей теперь придется увидеть своего шефа — мистер Баумер будет отсутствовать вечно. Крейг повесил трубку. В телефонной кабине кто-то оставил свежий номер «Ивнинг стандарт». Его история попала на первую полосу, правда, без фотографий. В этом вопросе он всегда был осторожен, и хотя пачка старых фотографий уже почти наверняка в руках полиции, пользы от них будет мало — все-таки двадцать лет прошло.

Крейг с удивлением обнаружил, что ему потребовалось некоторое усилие, когда он читал статью о себе. Джон не интересовался подробностями описания места происшествия. Алиса по-прежнему не приходила в сознание, а человек, которого все считали Крейгом, был разорван буквально на куски. Бедняга Чарли слишком часто донашивал его обувь и одежду. Джон отложил газету и набрал еще один номер.

— Хакагава слушает, — сказал негромкий высокий голос в трубке.

— Это Крейг.

На другом конце линии раздался тяжелый вздох.

— Я остался жив. Они по ошибке убрали кого-то другого. Мне срочно нужно тебя увидеть, Хак.

— Хорошо, — сказал Хакагава, — приходи прямо сейчас.

Японец повесил трубку, а Крейг отправился ловить такси. По дороге в Кенсингтон он подумал, куда мог бы уехать Баумер. Возможно, он уже в Штатах или в своей любимой Бразилии. Ему всегда хотелось осесть где-нибудь в Рио, а после последней поездки денег у него стало предостаточно.

Но его, пожалуй, будут искать даже активнее, ведь эти люди были антисемитами. Эту идею они заимствовали у нацистов, так же, как оголтелый милитаризм и принцип фюрерства. Их непоколебимое кредо — подавляющее превосходство белой расы над всеми остальными. От этих мыслей Джону стало не по себе. Он был уверен, что рано или поздно они найдут Баумера, и если его убьют сразу, то ему просто повезет.

Хакагава занимал первый этаж и подвал в доме на Черч-стрит, одном из нелепых монстров розового кирпича: эпохи короля Эдуарда, украшенном рельефами из белого камня, который блестел на солнце, как лед. Джон позвонил, и Санаки Хакагава, опрятная японка неопределенного возраста, впустила его внутрь.

— Шиньюн дает урок, — сказала она. — Он скоро освободится.

Они выпили кофе, поговорили о погоде и даже успели обсудить ужасную дороговизну в магазинах этого района. И если миссис Хакагава и читала в газетах о смерти Крейга, то внешне это никак не проявилось. Наконец прозвенел: звонок об окончании занятий, Джон резко встал и, стараясь держаться в рамках приличия, вышел из комнаты и поспешил в подвал, где находился гимнастический зал Хакагавы.

Хак был в костюме дзюдоиста и вытирал вспотевшие руки и шею полотенцем. Удивительно красивый японец средних лет пружинистой походкой двадцатилетнего юноши подошел к Крейгу и крепко пожал руку.

— Рад тебя видеть в добром здравии, Джон. Когда я прочел в газете о твоей смерти, то…

Крейг улыбнулся ему в ответ.

— Они убили брата моей жены, тот донашивал мой старый костюм. Вот потому и произошла путаница.

— Как твоя жена?

— Я знаю только то, о чем писали в газетах. Все еще без сознания, но они не очень расстроятся, если она умрет.

— Что это за люди?

— Тебе лучше не знать. Поверь мне, Хак, так будет для тебя лучше, — от него не ускользнуло выражение обиды на лице японца. — Если они начнут хотя бы подозревать, что я жив, то примутся за моих друзей. Говорю тебе это только потому, что хочу просить об одном одолжении.

— Сделаю все, что в моих силах, ты ведь знаешь, — сказал Хакагава.

— Подумай сначала о том, что я тебе сказал. Кроме того, сюда может нагрянуть полиция.

— Ей будет интересно узнать, откуда у тебя черный пояс?

— И что ты им расскажешь?

— Правду, — ответил Хакагава. — Я давал тебе уроки борьбы, ты был моим любимым учеником, очень многообещающим дзюдоистом. Чем ты занимался и почему тебя хотели убить, мне неизвестно, но я был очень огорчен, прочитав это сообщение в газете… Так чем я могу тебе помочь?

— Ты должен научить меня приемам карате, — сказал Крейг.

— Ты умер и тебе нечего бояться, — улыбнулся японец.

— Трудно сказать, в любой момент охота может начаться снова. Я должен быть всегда готов к бою.

— Это очень плохие люди?

— Хуже не бывает.

— Ты можешь поклясться, что будешь применять эти приемы только против них?

— Даю слово, — кивнул Крейг.

— Хорошо, — протянул Хакагава. — Но помни, в твоих руках окажется страшное оружие и пользоваться им надо умело. В Японии настоящий каратист приравнивается к вооруженному человеку, особенно в суде. Я научу тебя всему, что знаю сам. Смотри.