Торговец смертью - [57]

— Спасибо. А где сейчас Рикки?

— Внизу. Он знает множество всяких вещей об одежде. Он точно сказал мне, сколько это стоит. — Она коснулась своего платья, тонкой оболочки из белого хлопка, подчеркивающего ее золотистый загар, бледное золото ее волос.

— Это его бизнес, — сказал он.

— Я знаю. Он сказал мне. Бедный Рикки. Некоторые из его клиентов дерутся очень больно. — Она отскочила в сторону; подол платья приподнялся над пеной белых кружев. — Это платье купил мне Ден. Тебе оно нравится?

— Да, — кивнул Крейг, — но мне нужно поговорить с Рикки.

Рикки чувствовал себя теперь гораздо проще и свободнее, разговаривая с Марией о платьях, рисуя, жестикулируя, его живой шарм делал незаметными его разбитые губы.

— Мне кажется, что мы с Марией старые друзья, — воскликнул он. — Это чудесно.

— Нужно повидаться с Грирсоном, — сказал Крейг. — Ты не знаешь, как мне добраться до него?

Эшфорд повернулся к Марии.

— Дорогая, ты не будешь возражать?

Бросив на него сердитый взгляд, Мария вышла. Эшфорд вздохнул.

— Она знает, Софи ей сказала. Так неудобно… Я прекрасно понимаю, что все это моя вина и все такое, но этим девушкам не следовало знать. Они могут рассказать кому-нибудь.

— Мы можем уйти, — сказал Крейг.

— Я полагаю, что нас убьют, — буркнул Эшфорд. Крейг заметил у него в руках пустой стакан. — Ну а что будет, когда появится этот Ден? Мы просто не можем здесь оставаться.

— Так что насчет Грирсона?

— Ах да. Я ведь собирался вам сказать, не так ли? Он отправился в Бордигерру. Я могу позвонить ему туда, — но не раньше шести утра.

— Лучше дай мне номер телефона.

— Мне очень жаль, — возразил Эшфорд, — но не могу.

— Почему?

— Он не разрешил, — сказал Эшфорд, — но я думаю, что вы могли бы выбить его из меня.

— Не будь таким дураком, — возмутился Крейг.

— Меня только несколько раз ударили по зубам, — сказал Эшфорд, — думаю, что вам досталось гораздо больше.

— Да уж, — кивнул Крейг.

— Разумеется, вы храбрый человек. И не боитесь высоты.

— Ты тоже храбрый человек, хоть и боишься высоты.

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной, — попросил Эшфорд.

— Я не смеюсь. Ты же просил нас тебя оставить.

— Потому что с меня было довольно. Я хотел вернуться к своим корсетам. Что здесь странного?

— Почему он запретил давать мне этот номер?

— Потому что случись самое худшее, — а всегда так и бывает, — все свалили бы на вас, мой милый. Вы бы оказались единственным виновником. Вот награда за вашу храбрость.

— Это сказал тебе Грирсон? — спросил Крейг.

— Он сказал мне и кое-что еще. Не вы отвечаете за операцию, а он. Он — профессионал. Ему очень жаль, что придется так с вами поступить, но он сделает это.

Крейг пожал плечами.

— Меня нанимали не за мои мозги, — сказал он. — Но нас еще не поймали.

— Я боюсь, что они это сделают, — сказал Эшфорд. — Если бы у меня не закружилась голова, вы давно были бы на месте. Вам лучше уйти отсюда без меня. Нам лучше разделиться.

Крейг покачал головой.

— Нет, — сказал он.

Эшфорд собирался возразить, но Крейг пресек все его попытки.

— Я не уйду далеко с такой рукой, — сказал он.

Эшфорд вздохнул.

— Вы способны с двумя сломанными ногами добраться до луны. Вы необычайно тактичный человек, Джон.

Крейг вспомнил все, что с ним проделали. Сломанные пальцы, ожоги, побои, пытка водой. Он вспомнил схватку на стене, запах паленого мяса Сен-Бриака, когда тот упал на проволоку, его дергающееся тело, когда по нему пошел ток. Он не испытывал никаких угрызений совести от того, что сделал; Сен-Бриак был опасным сумасшедшим, который угрожал жизням куда большего числа людей, чем Крейг.

Теперь он ни для кого не представлял угрозы. Крейг сделал это, защищая себя, и еще для того, чтобы отомстить за людей, которых убил Сен-Бриак; по крайней мере, все это время он верил, что это правда. Конечно, он был просто орудием, пистолетом, направленным в нужную точку, спусковым крючком, на который один раз нажали — и отбросили в сторону, когда иссякла приносимая им польза. Не было никакого смысла выдавать Лумиса. К тому времени, когда прекратится обмен дипломатическими нотами, будет очень трудно доказать, что Лумис вообще когда-либо существовал.

Дверной звонок сыграл на этот раз мелодию песенки «Давай станцуем», и Мария поспешила открыть дверь, через которую уже доносился оглушительный шум, производимый прибывшими участниками вечеринки.

— Любитель пистолетов мистер Тернер, — вздохнул Эшфорд. — Надеюсь, что сегодня он не в дурном настроении. — Затем он добавил: — Бордигерра 06053. Ведь мы все не можем быть профессионалами, не так ли?

— Спасибо, — сказал Крейг. — Я этого не забуду.

Тернер с шумом ввалился в дом, прижав Эшфорда к стене. Одной рукой он держал за горлышки две бутылки коньяку, а другой — попку тоненькой вьетнамки, которая висела у него на шее. На ней были белые шелковые брюки и длинное развевающееся платье из тонкого зеленого шелка, и казалось, что она доставляет ему не больше неудобств, чем две бутылки коньяку.

Мария и Софи с двух сторон в два голоса объясняли, что произошло в его отсутствие, тогда как остальная компания ворвалась в комнаты и бросилась разыскивать пластинки, бутылки и стаканы. Время от времени Тернер кивал. Крейг сомневался, удавалось ли тому расслышать хоть слово из того, что выкрикивали ему на ухо девушки. Но держался Тернер с монументальным спокойствием человека, который уже несколько дней не просыхает.