С меня было достаточно. Я поднялся, оперся руками о стол и спокойно спросил:
— Вы намерены выслушать меня? Самый простой выход, разумеется, — это избавиться от меня и забыть все, что я только что сказал. И таким образом — проиграть Венеру навсегда.
— Да замолчите вы все! — обозлилась дама из Германии, но никто ее не поддержал. Она окинула взглядом сидящих за столом, их гневные лица и мрачно сказала, обращаясь ко мне: — Скажите им все, что считаете нужным. Мы выслушаем вас. Но только покороче, у нас мало времени.
Я широко улыбнулся.
— Благодарю, — сказал я, без особого энтузиазма. Помимо всего прочего, ставкой была уже моя жизнь. А цена ее, судя по тому, что пришлось испытать в Центре, была не столь уж велика. Теперь, когда я все это испытал, я решил, что лучше сам порешу себя. С меня хватит.
— Всем вам известны, — начал я, — наши последние операции по приобщению аборигенов к мировому прогрессу. Вы, должно быть, помните, в каких районах они в последнее время проводились. Это — Судан, аравийская пустыня и, наконец, пустыня Гоби. Что, по-вашему, характерно для этих мест? — Я внимательно посмотрел на лица всех сидящих за овальным столом. Вначале не было никакой реакции, но вскоре я заметил проблески интереса и мысли.
— Пустыня, — подсказал я им. — Раскаленная безводная пустыня. Не такая раскаленная, как Венера, и, возможно, не совсем безводная, но очень близкая к ней. Пожалуй, самая близкая. Идеальное место для проведения учений в обстановке, близкой к боевой. Это первое.
Я опустился в кресло и снизил пафос речи до тона обычной беседы.
— Когда я находился под следствием, меня продержали пару недель в военном лагере в штате Аризона. Тоже пустыня. Там проходили маневры довольно крупных соединений, не менее десяти тысяч солдат. Насколько мне известно, были задействованы те же части, что провели операцию в районе горда Урумчи в пустыне Гоби. Я видел в лагере космодром и ракеты, видел запасы снаряжения и спецоборудования. А теперь давайте поразмышляем. Части проходят подготовку в условиях, близких к климату Венеры, они отрабатывают тактику вторжения. Их склады полны спецоборудования для аудиовизуальной атаки. Какой, по-вашему, напрашивается вывод, если сопоставить все факты?
В ответ было гробовое молчание.
Наконец дама из Латинской Америки робко поддакнула.
— Это верно. Мне сказали, что десятки ракет, ранее размещенных в Венесуэле, перемещены в другие районы. Предполагают, что для отправки на Гиперион.
— Гиперион, — презрительно фыркнула представительница Корпорации «Рус». — Для Гипериона хватит и одной ракеты.
— Не впадайте только в панику. Этот тип может наговорить нам черт знает чего. Пугать бумажными тиграми — это его ремесло. Если мы хорошо будем делать то, что задумали, им скоро будет не до Венеры. Они будут ломать голову над тем, что творится со старушкой Землей.
— Я рада, что вы так уверены, — мрачно заметил представитель Корпорации «Рус». — Я тоже не очень-то верною в это сообщение. В последнее время столько всяких слухов и ни один пока не подтвердился.
— Я лично считаю, — начал представитель Германии, но Хэйзлдайн оборвал его.
— Об этом мы поговорим потом, — сказал он грозно и метнул на меня взгляд, полный неприязни. — А ты, убирайся отсюда. Мы позовем тебя, если будет нужно.
Я пожал плечами, улыбнулся и вышел в дверь, которую передо мной распахнул тип из «Индиастри». Я даже не удивился, что она выходит на лестницу, ведущую к выходу. Однако дверь на улицу оказалась запертой. Я сел на ступеньки лестницы и стал ждать.
Когда наверху открылась дверь и голос Хэйзлдайна позвал меня, я потом даже не попытался что-либо прочесть на его лице. Я просто прошел мимо него и снова занял пустое кресло у стола. Ему это не понравилось. Он побагровел, однако промолчал. Просто не ему здесь было дано право решать. Не он здесь был главным.
Теперь всем руководил Старик. Он изучающе посмотрел на меня. Лицо его было как всегда пухлым, розовым, в ореоле седых, похожих на пух волос, только не хватало привычной добродушной улыбки. Выражение его было непривычно мрачным. Но главное, Старик не выказывал обычного желания поболтать о том о сем. Наоборот, он упорно молчал и лишь сверлил меня глазами. Временами он поглядывал на экранчик компьютера перед собой и то и дело нажимал клавиши. Он явно что-то запрашивал и ответы не очень ему нравились. Иногда с лестницы доносились какие-то крики, но наконец все умолкло. Удушливый, сладковатый запах хорошего табака, доносившийся до меня с той стороны, где сидел представитель Корпорации «Рус», посасывающий трубку, щекотал ноздри. Дама из Латинской Америки поглаживала лежащего на коленях котенка.
И тут Старик выключил экран и медленно глухим голосом произнес:
— Нерадостные вести ты принес нам, Тарб. Но придется признать, что это так.
— Да сэр, — невольно вырвалось у меня по привычке.
— Необходимо действовать быстро и решительно, — важно заявил он. Утратив свой юмор, он не избавился от напыщенности. — Думаю, ты понимаешь, почему мы не посвящаем тебя в наши планы…
— Разумеется, понимаю, сэр.
— Кроме того, ты недостаточно проявил себя, чтобы полностью полагаться на тебя. Правда, Митци поручилась за тебя, — он перевел свой холодный взгляд с меня на Митци, а та, не поднимая глаз, разглядывала свои ногти. — Предположим, мы учтем это поручительство…
