Торг с мертвецами, часть 1 - [26]
«Потому что Ладарий лишил меня обоих братьев. Заставил человека, которому я доверял больше всех, предать меня. Очернил мое имя. Стравил с кузеном и расшатал империю. О, я жажду дожить и увидеть своими глазами, как его церковная империя рухнет под натиском новых идей, что проникнут на наши земли, словно заморский сорняк. Проникнут, пустят корни, укрепятся и разрастутся, точно мокрица на грядке. Я хочу видеть падение власти этого старого ублюдка, его беспомощность и слабость. Я хочу станцевать на его костях и сжечь их до углей! Но пройдёт ещё много времени, прежде чем все это произойдёт. И пока ты, Грегор Волдхард, нужен мне живым. Я не хочу убивать тебя хотя бы потому, что это принесет радость Эклузуму».
— Потому что ты мне не враг, — только и ответил Демос. — Кто знает, чем все это закончится?
— Войной.
— Значит, война.
— Да, — глухо отозвался Грегор, напоследок заглянув в глаза Демосу. Что он силился там увидеть? — Я не люблю убивать, Демос. Я столько раз это делал, что от кровопролития меня тошнит больше, чем ты можешь себе представить. Но я не идиот и знаю, как можно изменить мир. Кровью и сталью. Только так. Я ценю твою попытку решить все миром.
— Дай знать, если обстоятельства изменятся.
— Не изменятся. — Грегор направился к двери, но на миг задержался и напоследок коротко кивнул Демосу. — Прощай, кузен. Да смилуется над тобой Хранитель.
«Время покажет».
2.2 Сифарес
Артанну окружало мутное небытие.
Эннийский дурман оказался на редкость забористой дрянью. Густой дым курящихся кристаллов обволакивал сознание, путал мысли, туманил взор плотной пеленой. Малейшая попытка пошевелиться отдавалась тяжестью, словно ко всем членам приковали по гире. Мысли ворочались медленно и рассеивались так стремительно, что Артанна мгновенно забывала, о чем думала.
Она понятия не имела, сколько времени провела в этом состоянии, но каким-то образом понимала, что рядом с ней постоянно кто-то находился. Сквозь сладкий бред она чувствовала, как ее поили, иногда кормили какой-то мерзостью, а затем снова подсовывали под нос лампу с курящимся дурманом.
Поначалу ей это даже нравилось: густой дым уносил прочь кошмары и воспоминания, погружал в благостное забытье, где стиралась грань между настоящим и грезами. В этом сладком мороке не было лиц и голосов погибших по ее вине людей. Никто не звал ее, не обвинял, не смотрел с укоризной. Никто не спрашивал, зачем она покинула ставший родным Гивой и поступила на службу к Грегору, желая исполнить старую клятву. Никто не напоминал, чего эта клятва стоила самой Артанне и всему ее отряду. В этом бесконечном тумане было спокойно и уютно, но лишь пока дурман действовал в полную силу. Ибо когда морок отступал, кошмары и воспоминания обо всем пережитом наяву наваливались скопом. Гремели упреки покойников, звенела сталь, стонали раненые… Она раз за разом слышала их всех. И никуда не могла от них деться.
Но громче всех выла совесть. Ослабленный дурманом разум уже не мог сопротивляться, и чувство вины за сотни разрушенных жизней пожирало ее заживо снова и снова. Затем, измученная, она ненадолго проваливалась в спасительный мрак, но вскоре пытка повторялась и длилась до тех пор, пока апотекарий, или кто там следил за ее пленом, не подкидывал новых кристаллов в лампу.
Знал ли Медяк, на что обрек ее, когда приказал держать одурманенной днями напролет? Или то была кара за дерзость? Если так, лучше бы он просто посадил ее на цепь или приказал отсыпать десяток плетей у позорного столба — боль и унижение вытерпеть куда проще, чем сражаться с собственными демонами. Она всегда им проигрывала.
Артанна почувствовала, что воздух снова стал легче — дым рассеивался, новых кристаллов не жгли. Туман перед глазами побледнел, но она не чувствовала облегчения: сейчас начнется самое страшное, и она снова не сможет сопротивляться тому, что вылезет из глубин сознания.
Ее затошнило. Артанна попыталась перевернуться на другой бок, отчего-то боясь испачкать драгоценный ковер. Из последних сил она цеплялась за реальность, заставляя пальцы впиваться в тканую материю, а легкие — дышать.
— Как… запущено, — звучал где-то вдалеке знакомый голос, но Артанна не могла понять, чей. И был ли он вообще реальным? — Боюсь… переборщили… Следовало… Будет недоволен.
Она скрючилась в спазме, когда пустой желудок исторгнул желчь. Кто-то тут же подхватил ее, поднес к лицу мокрую тряпку и бережно держал, пока она не перестала корчиться.
— Возвращайте, — прозвучало сквозь туман, но Артанна снова не смогла разобрать и половины фразы. Глаза слипались от вечной слабости, руки отяжелели. Ее прошиб холодный пот. — Нужна…
Миг спустя ей сунули ей под нос какую-то склянку.
Тело отозвалось первым. В нос ударил неописуемо отвратительный запах — стой Артанна на ногах, ее бы сшибло на пол, а так тело лишь против воли выгнулось дугой. Глаза распахнулись и едва не вылезли из орбит, она шумно вдохнула и мучительно закашлялась. В груди горело, мышцы свело судорогой, а в голову словно воткнули стальную иглу. Из глаз покатились крупные слезы — не то от боли, не то от осознания собственной беспомощности.
Книга — победитель конкурса «Твое фэнтези на Amazon». В империи, раздираемой давним конфликтом духовенства и колдунов, умирает бездетный правитель, а его супруга исчезает при загадочных обстоятельствах. Поиски поручают лорду Демосу — племяннику императора и одному из претендентов на трон. Вскоре Демос понимает, что оказался втянут в игру, правила которой ему недоступны. На другом конце материка богобоязненный герцог нарушает священную клятву и вступает в борьбу за трон ради любви, а командир наемного войска пытается захватить власть в городе, разрываясь между собственными интересами и старым долгом.
Бремя страшной тайны рисует на спине канцлера Демоса мишень, а костры для еретиков разгораются все ближе. На другом конце материка барон Альдор всеми силами стремится уберечь друга от последствий совершенных им деяний и сам рискует оказаться в опале. Командир наемного войска Артанна нар Толл одержима жаждой мести и готова пойти на все, чтобы вернуть отнятый дом. Все они пляшут на плахе. Цель каждого — выжить, и ради этого герои заключают самые неожиданные союзы. Но в мире политики доверие само по себе — роскошь, и плата за него взимается кровью.
Я — Хинрик из Химмелингов, последний мужчина в роду, что ведет начало от самих богов. Моя семья пала от руки иноземного конунга, теперь я должен отомстить ему за родных и вернуть свою страну. Но у меня нет ни армии, ни богатства, ни союзников — только крепкий топор. Единственный шанс отомстить — обучиться мастерству рунного колдовства, пройти все испытания и стать могущественным начертателем. Это смертельно опасный путь, но ради правосудия я готов на все.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.