Тора для атеиста - [56]

Родители, бабушки и дедушки моего поколения, да и мы сами познали ту жуткую действительность, которая возникла после победы вчерашних рабов. Они горланили: «Кто был никем, тот станет всем!». А этого не бывает. Они говорили: «Каждая кухарка умеет управлять государством». А это невозможно. Они орали: «Грабь награбленное». И это у них действительно получилось. Целые поколения прошли через братоубийственную Гражданскую войну, холод, голод, людоедство, массовые репрессии и массовое стукачество. Когда даже дети доносили на родителей. И государство в государстве — архипелаг Гулаг! Извращение духа на фоне культа личности. Казалось, ничего страшнее и быть не может. Ан, нет.

Нас можно назвать еще счастливчиками по сравнению с жителями Кампучии, где восставшие рабы были еще более дикими, неслыханно примитивными, омерзительными и жестокими. Это были лесные жители, которые, по-видимому, ненавидели городское население. И, действительно, когда эти люди взяли власть в свои руки, они изгнали жителей городов в дремучие джунгли, отобрали у них жилища и практически всю собственность, расстреляли людей с высшим образованием, а заодно и тех сомнительных, которые носили очки. Отменили деньги. Люди работали за горсточку риса по 16–18 часов в сутки. Ввели запрет на любые передвижения внутри страны. Отменили почтово-телеграфную связь. Разрушили институт семьи. Мужей и жен насильственно разлучили. Детей передали в ведение государства. Запретили смеяться и плакать. А шпионами были маленькие дети, которые шныряли между взрослыми, подсматривали и доносили. Провинившихся убивали мотыгами. Женщин заставляли выходить замуж за инвалидов войны. За неповиновение — смерть. Руководители этого государства Пол-Пот и Иенг-Сари уничтожили половину населения своей страны — 2,5 миллиона человек.

Воистину, все познается в сравнении. Вспомним, что при захвате Вьетнама коммунистами, миллион жителей этой страны бежали на самодельных лодках и плотах в открытый океан в надежде доплыть до свободного берега. И тогда, как мы уже говорили, Израильский премьер-министр Менахем Бегин, религиозный интеллигент, предоставил нескольким тысячам вьетнамцев статус репатриантов в соответствии с заповедями Торы.

Итак, эти счастливые вьетнамцы, которым повезло на земле Израиля, и те несчастные, которым не повезло, поскольку они утонули, бежали от вьетнамских коммунистов, испытывая ужас от них.

А вот когда вьетнамские коммунисты вступили в Кампучию, то это был светлый праздник для местного населения, ибо вьетнамский коммунистический ад представляется светлым раем по сравнению с архи чудовищным кампучийским адом. Недобитые горожане вернулись в свои опустевшие города. Разлученные семьи воссоединились. Кое-кто разыскал свои далеко запрятанные дипломы. А близорукие и дальнозоркие приобрели, наконец, долгожданные очки. Но, самое главное, неслыханный по своему масштабу и формам внутренний террор прекратился.

А нам, евреям, изучающим сегодняшнюю главу Торы, теперь отчетливо виден, понятен и близок Божественный замысел: человеку, который отказался от свободы, презренному духовному рабу действительно следует пробить ухо гвоздем. Чтобы не восхищаться им, как Максим Горький восхищался босяками, а презирать их, никогда не поддерживать их ни своими руками, ни своим интеллектом.

Будем верны этой заповеди Торы.

Между тем, спустя тысячелетия, общечеловеческая культура в лице далеко не бесталанных ее представителей, буквально проигнорировала постулаты Ветхого Завета, часть которого является наша Тора.

Алексей Максимович Горький, например, всю силу своего незаурядного таланта посвятил апологетике российских босяков. Он не заметил у них пробитого уха. Наоборот, возвысил и романтизировал их. Потом схватился за голову, но было уже поздно. Ибо босячье Петрограда уже захватило власть в свои руки в 1918 году, устроило массовые погромы, вакханалии, потрясающие кровавые безобразия.

Так проявил себя «грядущий хам», предсказанный оппонентом Горького Мережковским.

Обалдевший от крушения своих надежд и своей философии, Алексей Максимович написал длинное отчаянное письмо своему кумиру Владимиру Ульянову. Ленин пометил письмо Горького словами «несвоевременные мысли». Горький использовал эти слова в качестве названия для своей книжки, которую опубликовал в последней свободной типографии Петрограда. Эта книжка могла бы стать великолепной иллюстрацией для изучающих Тору сегодня. Но книжка была запрещена, а Горький убежал из России на остров Капри, где благополучно пережил Гражданскую войну. Позже по приглашению Сталина он вернулся в Советский Союз, стал во главе Союза Советских писателей. Объявил торжественно: «Если враг не сдается, его уничтожают», после чего и сам был отравлен.

Но апология рабов не прекратилась. Известный и фанатичный марксист, литературный критик Павел Коган писал: «Покажите мне хоть одно крупное литературное произведение, не проникнутое пафосом социалистической идеи, и я положу партийный билет на стол». И он был прав. Анатоль Франс, рассказавший об ужасах Великой Французской революции, когда кровь из под гильотины текла вдоль бордюров, как дождевая вода, когда жестокие извращения человеческой природы достигли своего омерзительного апогея, этот же Анатоль Франс приветствовал Октябрьскую революцию в России и ее буревестника Максима Горького, который очень скоро сбежит от ужасов этой революции на тихий буржуазный остров Капри.