Топот шахматных лошадок - [20]

— Акробат, — сказал Вашек и неловко глянул на Белку. — Может, правда, пройдемся?

— Конечно! — обрадовалась она!

Пошли по знакомому (казалось бы, знакомому!) проходу среди тесных высоких стен. Здесь пахло теперь прохладными кирпичами и, как прежде, скошенной травой. Белка была уверена, что они окажутся на Треугольной площади, но проход привел их почему-то в короткий переулок, где стояли дома старинного и таинственного вида. Они похожи были на кирпичные костелы без башен — с высокими стрельчатыми окнами на первых этажах и круглыми окошками с узорчатыми переплетами на вторых и третьих. У стен доцветала густая сирень. Среди сиреневых гроздьев были видны бронзовые бюсты бородатых и волосатых людей со строгими лицами — наверно, ученых. А еще из кустов торчало гранитное крыльцо, над которым была приоткрыта дверь с полукруглым верхом.

Из двери грациозно вышла черная кошка Луиза.

Белка обрадовалась и хотела сказать «кыс-кыс», но за кошкой сошел с крыльца низенький круглый дядя с обширной лысиной и похожим на крупный пирожок носом. В клетчатых брюках и старомодном парусиновом пиджаке. На «пирожке» сидели очки-иллюминаторы (гораздо крупнее, чем у Белки). Дядя укоризненно говорил вслед Луизе:

— Я, сударыня, ценю ваш интеллект и оригинальность вашего мировосприятия, но вынужден заметить, что ваше поведение в бытовых условиях последнее время мне представляется неадекватным. Способность преодолевать аномальные континуумы не дает вам права похищать со стола мои сосиски и при этом делать вид, что…

Луиза пренебрежительно дергала кончиком хвоста.

— Здрасте, Валерий Эдуардович! — жизнерадостно приветствовал Вашек круглого дядю. Тот обернулся, вздернул очки (а Луиза проследовала дальше).

— О! Мое почтение, молодые люди! Надеюсь, вы завтракали? А я, увы, нет, поскольку эта безответственная особа лишила меня такой возможности. Не понимаю, как при ее врожденной интеллигентности, она отважилась на столь безнравственный поступок. Не уверен, что наши с ней отношения останутся на прежнем уровне… А теперь я вынужден идти искать пропитание в кафе «Гиацинт», где пахнет не гиацинтами, а старыми мочалками…

— Лучше идите в «Кассиопею», там хорошие гамбургеры, — неожиданно решилась на совет Белка. Дядя ей понравился.

— Да? Я приму ваш совет к сведению, сударыня! — Валерий Эдуардович глянул на нее весело и вопросительно.

— Это Белка, — охотно разъяснил Вашек. — То есть Элизабетта. Она здесь первый раз…

Валерий Эдуардович отсалютовал ей снятыми очками, будто маршальским жезлом:

— Рад приветствовать вас на здешней территории, Элизабетта…

У Белки внутри шевельнулся веселый чертик: «Оталютуй так же!» Но она не решилась. Только улыбчиво сказала «здрасте».

— А Тюпа скоро вернется? — вдруг похожим на флейту голосом врезался в разговор Сёга.

— Что? А! Вы имеете в виду коллегу Иннокентия Пятеркина?

— Та-а! — отозвался Сёга в точности как Вашек.

— Вышеупомянутый Иннокентий Пятеркин, он же Тюпа, вернется из лагеря через четыре дня. После чего сможет на каникулярный срок отрешиться от проблем векторных конфигураций и предаться утехам, свойственным его юному возрасту… которому я ох как завидую… — Валерий Эдуардович вдруг согнулся и, морщась, потрогал очками поясницу. — Ну-с, леди и джентльмены, позвольте откланяться… Значит, «Кассиопея»? Рискнем… — И двинулся по мощеной крупным кирпичом дорожке.

— Это знаменитый профессор-доктор Рекордарский, — шепнул Вашек Белке. А профессор почти сразу обернулся:

— Э, чуть не забыл!.. Могу я попросить младшего Горватова уделить мне минуту?

— Та-а! — «Младший Горватов» Сёга подскочил.

— Зная одну вашу склонность, я совершил, может быть, несолидный, но извинительный поступок: провел ревизию шахматного набора в малом читальном зале… и вот, прошу.

— Ой, спа-асибо!..

Со стороны было не разглядеть, что за лошадка оказалась в ладонях у Сёги, но ясно, что замечательная. В старинных библиотеках не держат шахмат ширпотребовского ассортимента. И казалось, что у Сёги от радости вибрируют под футболкой живые струнки.

Профессор Рекордарский обернулся к Вашеку и Белке:

— Надеюсь, другого юного Горватова не затруднит смастерить дубликат реквизированной фигуры? Чтобы мой поступок не был отнесен к тому же разряду, что акция Луизы с сосисками…

— Не затруднит! — радостно заверил Вашек.

Валерий Эдуардович снова отсалютовал очками, воздвигнул их на носу и на сей раз двинулся от ребят без оглядки.

Белка ощутила секундный укол ревности: выходит, что теперь ее подарок Сёге отошел на задний план. Однако сразу она обругала себя бессовестной занудой. «Смотри, как он радуется!»

А Вашек — без стесненья, будто в детском саду на прогулке — взял ее за руку.

— Пойдем. Дверь нынче открыта, значит, можно напрямую…

Белка, ни о чем не спрашивая, пошла за Вашеком на крыльцо и в полукруглый дверной проем.

Тайны Треугольника

Они оказались в полутемном коридоре, где пахло, как в музеях и библиотеках. Светящиеся матовые шарики цепочками тянулись вверху над мраморными карнизами. Сёга обогнал брата и Белку, и голова его светилась впереди, как лампа. Сёга на ходу поджимал и потирал ноги — после солнцепека здесь было прохладно, над каменным полом скользил сквознячок.