Топос и хронос бессознательного: новые открытия - [4]
Она посвящена описанию характеристик и феноменов бессознательного, выявленных по текстам и их отрывкам из фольклора, пост-фольклора, художественной литературы XII–XXI веков, эссеистики, текстов эпистолярного жанра и прочей документалистики и аналитики. В качестве экспериментального материала, ради своеобразного кросс-культурного исследования, участвовали и переводные произведения (с китайского, японского и немецкого), но, разумеется, как явления русского языка (ибо «постижение глубинных механизмов языка возможно только на базе родного» [Толстая]). Все приведенные в тексте корреляции качеств статистически достоверны, подсчитаны с помощью формул коэффициента корреляции К. Пирсона, коэффициента ассоциации Д. Юла и др.
Прежде чем переходить к рассказу об этих закономерностях речевой деятельности, кратко осветим два ранее изученных слоя: анализ их также будет использоваться в данной книге.
§ 2. Анаграмматический слой затекста
Филологи признают актуальность проблемы связанности текста на разных его уровнях, в том числе фонетическом: «анаграмме свойственно актуализировать смысл, не только лежащий внутри слова, «по ту сторону» буквального значения, но и рождающийся на стыке лексических единиц, способных откликаться друг на друга, вступать в «диалогические» отношения» [Князева 2005; с. 103]. (Еще Фердинанд де Соссюр «допускал существование текста под текстом, или пред-текста. По его предположению, поэт при создании стихотворного произведения прибегает к тем же фонемам, что и в “ключевом слове”» [Пузырев, Шадрина].)
Анаграммой обычно считается перестановка букв (звуков), посредством которой из одного слова составляется другое. В нашем анализе затекста рассматривался наиболее простой случай анаграммы, а именно: 1) слова-осколки, образовавшиеся из первого, базового, слова в том же порядке (т. е. как его слышат адресаты), иногда в двух вариантах произношения: «акающем» и «окающем» (пример: «словами» («славами») – «слава», «лов», «лава», «вами»); 2) новое слово-кластер, образованное двумя соседними словами («не вымести» («ни вымисти»): «нивы», «вы», «мести»).
Выявляя анаграммы, можно проследить механизм «развертывания художественного высказывания, соответственно, смыслопорождения» [Князева 2005; с. 98]. Стихотворение В. Маяковского «Солдаты Дзержинского», из которого нами взяты вышеуказанные примеры, содержит, среди прочих, анаграмматические слова, выражающие семантику как текста, так и более глубокого, «фабульного», слоя затекста: «пли», «мести», «слава», «лов», «жил», «знай», «ход», «ад», «иди», «низ», «ор», «мат», «стаи», «таим», «таит», «шей!», «дик», «ран».
Современная психология раньше литературоведения начинает не просто понимать, что это именно она, «самая тонкая ткань – фоника» [Там же; с. 99], «посылает нам зашифрованные «месседжи», зовы, послания», с помощью которых и подбирается «ключ к своему подсознанию» [Таянова 2005; с. 408], но и изучать эти самые ключи с помощью метода послойного анализа затекста.
Как и в древности, анаграмма позволяет намекнуть читателю (слушателю) о том, что в обществе положено скрывать: так, она способна «по-новому трактовать образы персонажей, указывая на их карнавальных двойников. <…> С помощью незаметных анаграмм «поэт трагической забавы» создавал особый криптографический «маскарад» исторических, политических фигур современности, о которых не имел возможности говорить открыто» [Шатова 2010; сс. 163, 164].
Власть в русском Средневековье наделялась чертами святости и истины [Лотман 2010; с. 387]; посредником «между народом и богоподобным монархом выступал поэт, подобный панегиристу античности, гимнами славившему богов и взывавшему к ним от имени этноса и полиса. С постепенной десакрализацией фигуры монарха на рубеже XVII–XIX веков поэт наследует божественность последнего, превращаясь из медиатора в демиурга» [Иваницкий 1998; с. 6]. И новый демиург (поэт) в эпоху, когда «история стала безвременьем <…> Империя и Свобода разошлись» [Там же; с. 9], пользуется своим правом судить власть.
Примеры утаенного отношения к политическим событиям и лицам, обнаруживаемого в анаграмматическом, а также «фабульном» слоях произведения, были представлены в нашей первой выборке (46 стихотворений). Часто это «тираноборство» под видом панегирика (Н.А. Некрасов «Тишина», отрывок, О.Э. Мандельштам «Если бы меня…», финал, Б.Л. Пастернак «Я понял: всё живо», А.А. Ахматова «21 декабря 1949 г.» и др.) В книге «Врата бессознательного: Набоков +» [Кабачек 2016] нами разобраны стихотворения Н. Некрасова, А. Ахматовой, М. Волошина и других.
§ 3. Фабульный слой затекста
Следующий хранящий авторское бессознательное слой, образуемый полной фонограммой текста, был назван нами фабульным, ибо содержал уже не слова, но динамичные картины жизни – взаимоотношения персонажей, их мечты и страхи, поведение в экстремальных обстоятельствах и повседневные занятия. Иногда этот слой также входил в противоречие с тем, о чем сообщал автор в тексте, т. е. нес в себе дополнительные смыслы – послание читателям, которое предстояло как-то расшифровать их сознанию и, главным образом, бессознательному. (Характер восприятия произведения читателями-слушателями зависел как от типа соотношения текста и фабульного слоя затекста, так и от уровня читательской квалификации.)
Цель пособия — развитие способности детей налаживать общение с окружающими людьми. В ходе «диалогов о культуре» происходит развитие коммуникативных способностей детей.Книга адресована педагогам дошкольных учреждений, родителям, гувернерам.
Ключевым словом книги будет «новый (ое)». Новый метод анализа литературных произведений. Новый взгляд на топос бессознательного. Новое доказательство существования родовой памяти. Затекст литературного произведения (расшифрованная фонограмма) оказывается ключом к внутреннему миру автора: истинным ценностям, чувствам, мечтам и опасениям — нередко не осознаваемым им самим. 500 произведений разных жанров, биография и творчество В. В. Набокова послужили материалом для неожиданных выводов.
Смерть – конец всему? Нет, неправда. Умирая, люди не исчезают из нашей жизни. Только перестают быть осязаемыми. Джона пытается оправиться после внезапной смерти жены Одри. Он проводит дни в ботаническом саду, погрузившись в болезненные воспоминания о ней. И вкус утраты становится еще горче, ведь память стирает все плохое. Но Джона не знал, что Одри хранила секреты, которые записывала в своем дневнике. Секреты, которые очень скоро свяжут между собой несколько судеб и, может быть, даже залечат душевные раны.
Талантливый и эксцентричный акционист Веронов гордится своим умением шокировать общество неожиданными перфомансами. Его дерзкие выходки замечены – художнику предложена сделка, от которой он не имеет сил отказаться. Вскоре после заключения сделки самодовольный экспериментатор понимает, что в нем поселился «гость»… Новый роман Александра Проханова рассказывает о трагедии современного художника, который в поисках самовыражения и погоне за славой забыл об исходных нравственных началах, о культурном «табу», удерживающем его творчество от перерождения в нечто ужасное как для самого творца, так и для окружающих.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Известная французская писательница и журналистка Анн Берест — автор четырех романов и написанной в соавторстве со своей сестрой Клер Берест биографической книги «Габриэль», удостоенной в 2017 году премии «Великие судьбы». «Требуется идеальная женщина» — ироничная притча о поисках женского совершенства. Для участия в престижном фотоконкурсе Эмильена планирует создать серию портретов идеальных женщин, достигших совершенства во всем. К такому замыслу ее подтолкнул нервный срыв лучшей подруги: неутомимая Клер, глава крупного агентства, безупречная мать и жена, неожиданно очутилась в психиатрической клинике с синдромом эмоционального выгорания.
Зарубежная повесть. По страницам журнала «Иностранная литература». 1955—1975. Кобо Абэ. Женщина в песках Эрико Вериссимо. Пленник Фридрих Дюрренматт. Авария Йордан Радичков. Жаркий полдень Виктор Рид. Леопард Ежи Ставинский. Час пик Джером Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи Иштван Эркень. Семья Тотов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.