Топоры и стрелы - [18]

Однако давайте вернемся к Вильгельму. Он, не теряя времени, двинулся от Гастингса на север. Очень быстро ему начали без боя сдаваться не только маленькие, но и крупные города – Дувр, Кентербери, Винчестер и, наконец, Лондон. Вполне вероятно, что горожане так поступали, узнав о смерти Гарольда. Какой смысл воевать за мертвого короля, у которого не осталось наследников?

Наверняка по той же самой причине в Лондон, где Вильгельм провозгласил себя королем, приехали некоторые таны. Как писал в одном из романов, пусть и о другой истории, Александр Дюма: «Наемники увидели, что тот, кто им платил, был мертв, а значит, больше платить не будет, и кинулись врассыпную». Приносить Вильгельму вассальную присягу отправились и высшие церковные иерархи.

Впереди всех, задрав рясу, прямо-таки заячьим скоком несся Стиганд, архиепископ Кентерберийский. У него имелись крайне веские причины моментально перекинуться к Вильгельму, сама жизнь заставляла. Стиганд был абсолютно нелегитимным, самопровозглашенным иерархом. Папа не назначал его на эту должность. Он едва ли не силой оружия сместил с хлебного места своего законного предшественника, того самого нормандца, ставленника Эдуарда, и занял его сам.

В Риме на Стиганда очень рассердились за этакое самоуправство, но достать его в Британии, на тогдашнем краю света, было крайне затруднительно. Три римских папы, быстро сменивших друг друга на престоле, один за другим предавали Стиганда анафеме. Этим дело и ограничилось. Цинику Стиганду от этих анафем наверняка было ни жарко ни холодно, но все же он прекрасно понимал, что является нелегитимным и надеялся с помощью Вильгельма это поправить. Так впоследствии и случилось.

Архиепископ Йоркский Элдред, не желая отставать от других и жаждая сохранить за собой свое место, объявил, что готов в сжатые сроки произвести коронацию Вильгельма в Вестминстерском аббатстве. Так вскоре и было сделано.

Жизнь удалась. Нормандский бастард, тихо зверевший от издевательских насмешек, несущихся со всех сторон, стал английским королем и основателем новой династии.

Произошло это в первую очередь из-за выжидательной, пассивной позиции танов и высших церковных иерархов, переметнувшихся на сторону Вильгельма. Никакого общенародного восстания, возглавленного саксонской элитой, так и не произошло. Хотя у него, в особенности окажись оно поддержано церковью, имелись бы реальные шансы на успех. Нормандцев все же было относительно мало, и с всенародным сопротивлением они вряд ли справились бы.

Один серьезный мятеж все же произошел через два года после коронации Вильгельма. Его главой стал уже знакомый читателю Эдгар Этлинг. Впрочем, чисто номинальным. Реально всем этим делом заправляли два энергичных графа – Эдвин и Моркар. Эдгара, которого иные английские историки прямо называют ничтожеством, они использовали исключительно в качестве живого знамени. Как ни крути, а права на престол у него были серьезные, куда там Вильгельму. Не особенно полагаясь на собственные силы, графы решили позвать на помощь шотландцев, валлийцев и датчан, но прежде чем они успели это сделать, Вильгельм обрушился на них и разбил.

Что случилось с графами, мне лень было выяснять, а вот Эдгар успел сбежать в Шотландию, где и окончил дни в комфорте и уюте. Женой шотландского короля Малькольма была его родная сестра, так что в эмиграции Эдгар безусловно не сухую корочку грыз и не на соломе спал.

А вскоре грянуло еще одно серьезное возмущение, на сей раз носившее характер не открытого боя, а классической партизанской войны. Возглавил ее сын богатого тана Хериуорд, он же Геревард, есть и другие варианты написания этого имени. После смерти его отца хозяйственные нормандцы прибрали к рукам земли и все прочее имущество этой семьи. Обозлившийся Хериуорд решил мстить. Он собрал к себе таких же обиженных людей. Они засели в Болотном краю, на территории нынешнего графства Кембриджшир, на маленьких островках посреди обширных непроходимых топей, куда можно было добраться только по нескольким надежным тропам, со стороны незаметным. Эти партизаны устраивали налеты на нормандцев, после чего скрывались на болотах, непроходимых для незнающего человека.

Занятно, что один из эпизодов борьбы с партизанами стал первой и, думаю, единственной в истории Англии магической войной.

Воевать с партизанами никто тогда не умел. Благодаря тактике, выбранной им, Хериуорд наносил нормандцам большие потери, а сам нес минимальные. В конце концов среди суеверных нормандцев, не обученных тактике ведения антипартизанской войны, до появления которой оставались долгие столетия, пополз слух, что Хериуорд – сильный колдун. Свои победы он одерживает исключительно при помощи магии.

Судя по всему, этим слухам поверил Вильгельм и решил ответить адекватно. С отрядом, выступившим против Хериуорда, он отправил старую колдунью, прихваченную с собой из Нормандии. Этой бабуле предстояло нейтрализовать магические заклинания Хериуорда и дать ему по темечку своими. В общем, натуральная магическая война. Отчего-то колдунью – быть может, для почета? – нормандцы везли на деревянной башенке, поставленной в повозку.