Топор войны - [5]

Опера, как и положено, взяли объяснения и с дворничихи, и со всех соседей, но это ровным счетом ничего не дало. Никто ничего не видел и не слышал.

И жена Кононова не смогла ничего прояснить по факту гибели мужа. Кажется, она и в смерть-то его не могла поверить. С вытаращенными, полными безумия глазами, со всклокоченными волосами, вмиг постаревшая, она сидела на коленях возле трупа и тихо плакала, словно стесняясь своих слез при таком скоплении народа.

Ни сам майор Рябцев, ни опера не понимали, за что могли убить Кононова. Особенно бросалась в глаза та тщательность, с которой подготовился убийца к преступлению. И погоду выбрал подходящую, заведомо зная: дождь сделает свое дело. Просчитал все. И даже то, что первыми труп обнаружат не милиционеры, а кто-то из жильцов и успеет изрядно наследить.

Рябцев злился, понимая, что случайным это убийство никак не назовешь. И теперь вся надежда на агентуру. Может, кто-то из блатных в пьяном угаре ляпнет про Кононова, и тогда только остается надеяться, что слух дойдет до оперов. А может и не дойти, потому что в последнее время работа с агентурой в отделе ослабла.

Проведенная в тот же день экспертиза дала заключение о рубленой ране остро отточенным предметом, что Рябцева сразу навело на мысль о топоре. Эксперты замерили длину раны, и долго голову ломать не пришлось.

– Топор, – авторитетно заявил майор Рябцев, указав на фотографию головы Кононова.

Сидевший рядом капитан Осянин тоже посмотрел на фотографию и вдруг сказал:

– Точно. С широким лезвием и короткой ручкой в пластмассе. У меня недавно такой же теща купила в хозмаге.

– Кухонный топор, говоришь? – сразу заинтересовался Рябцев. Такие кухонные вещицы он тоже видел не раз. Малогабаритные топорики были не только удобны для использования на кухнях. Их брали в туристические походы, на рыбалки. Крепкая сталь хорошо держала заточку. И как оружие можно вполне использовать. Потом легко спрятать под одеждой. И защититься от такого топора намного сложней, чем от ножа. Поставь руку в блок, так он враз тебе ее оттяпает. Уж слишком острое лезвие.

– Где, говоришь, твоя теща топор купила? – спросил майор у капитана Осянина, размышляя: «Может, это как раз тот случай, когда и убийца приобрел оружие в том же магазине. А, чем черт не шутит!»

– Да в хозмаге. На улице Маркса. Магазинчик небольшой, но товара там всякого полным-полно. Я там был вчера. Видел такие топорики. Лежат еще. – Осянин всерьез увлекался садоводством. В отделе это знали. И сейчас он заикнулся было о новинках по части удобрений, которые он высматривал в хозмаге, но Рябцев остановил его. Майор не любил ковыряться в земле. Да и не время было сейчас болтать на посторонние темы. В морге лежит капитан Кононов с разрубленной головой. И начальник уголовного розыска сказал:

– Подожди, Юра. Как-нибудь потом. А сейчас бери машину и дуй в этот хозмаг. Опроси всех в магазине. Когда пришла партия этих топоров? Сколько штук продано? Покупали ли эти топорики подозрительные личности? Может, продавцы что-то и заметили. Торгаши целый день за прилавком. Уж чего-чего, а память на лица у них должна быть отменная. Заодно узнай и в других хозяйственных магазинах. Может, там тоже такие же топоры есть.

– Хорошо, – с покорностью ответил Осянин и тут же выскочил из кабинета выполнять поручение начальника.

Именно эта покорность больше всего не нравилась Рябцеву в капитане Осянине. Уж слишком безропотный тихоня. И на работе, и вообще по жизни. А настоящий опер должен быть напористым, зубастым и даже наглым. Иначе не потянуть сложные дела. Так считал начальник уголовного розыска майор Рябцев, вдалбливая эту мысль и своим подчиненным.

После обеда служака Осянин вернулся с кипой бумаг, которые положил сразу же майору на стол.

– Ну что, Юра? Чем порадуешь? – спросил Рябцев, глядя на усталое лицо капитана.

– Значится, так, – начал докладывать капитан. – Партия этих топориков поступила к ним в июне. Почти за два месяца из трехсот штук они продали только сорок.

– Немного, – произнес Рябцев как будто с удивлением, вчитываясь в отчетную справку, которую Осянин уже успел накатать. – Не идет товар?

– Не очень. Они теперь и сами жалеют, что так много завезли.

– Подожди. А в других хозмагах ты был?

Чтобы избавить начальника от ненужных сомнений, Осянин тут же отрапортовал:

– В другие магазины такие топоры не поступали.

– Ты проверил?

– Так точно. Обзвонил все хозяйственные магазины.

Кажется, майор успокоился, удовлетворенно кивнул головой и сказал, изобразив на лице скупую улыбку:

– Ладненько.

Осянин это воспринял как разрешение для продолжения доклада и продолжил:

– Значит, по хозмагу. Как я уже доложил, продали всего лишь сорок таких топоров. – Капитан заглянул в свой блокнот, где сделал записи по магазину на улице Маркса. – В основном эти топорики берут женщины для домашних нужд. Но вот вчера…

Рябцев поднял на капитана глаза, в которых застыл немой вопрос. А Осянин словно играл на любопытстве майора. Не торопясь докурил сигарету, потушил окурок в пепельнице. И все это время майор терпеливо ждал, когда капитан удосужится продолжить.

– …Одна продавщица припомнила: где-то после пяти часов к ним в магазин зашел человек и купил такой топорик.