Топонимы Мурмана - [3]
Однако волость Колопермь очень быстро (первое упоминание 1264 г., последнее - 1304 г.) исчезла из документов Великого Новгорода.
Пять городов на реке Вятке образовали самостоятельную республику Вятку и отделились от Новгорода, а солепромышленные поселения по Вычегде и Сысоле примкнули к соседним владениям великих княжеств Московского и Владимирского. Вот поэтому, вероятно, позже 1304 года мы не находим упоминания о волости Колопермь.
А теперь попытаемся установить, от какого термина или слова родилось имя поселения. С первого взгляда кажется очевидным, что в основе его лежит рыболовное сооружение, перегораживающее реку, - кол (закол). Очевидность соответствия слов кол и Кола поддерживается тем обстоятельством, что основатели поселения, вероятнее всего, пришли сюда для промысла семги, а ловили ее в некоторых местностях нередко при помощи колов (заколов).
В новгородских частных грамотах середины XV века несколько раз упоминается слово кол. Так, в "Купчей Киприяна Павлова сына у Павла Григорьевича сына на село Букринское на Ижме" говорится: "Се купи Кюприян Павлов сын... усть Ижмы реки кол рыбы ловити, и кодовая пожня и путики". Здесь кол рыболовное сооружение.
В купчей грамоте, тоже середины XV века, только оформленной несколько раньше, чем предыдущая, читаем: "Се купи Василий Филимонович... село земли на Пжьме Фофановское... и в тоне участок у Ижемьского кола шестая часть..." Ижемский кол - скорее всего, тот же самый кол, который купил Кюпрнян, так как при отводе земли по купчей Кюприяна принимал участие Василий Филимонович, купивший ранее у Ижемского кола шестую часть участка.
Ижемский кол - приспособление для ловли рыбы на реке Ижме, но не поселение. Был он так назван, вероятно, для того, чтобы отличать его от аналогичных на других реках.
Кроме того, упомянутый Ижемский кол и все другие колы расположены на Летнем берегу Белого моря. На Кольском же полуострове рыболовное сооружение, перегораживающее реку, колом не именовалось, а носило название забор.
Такие заборы были здесь почти на каждой речке, в каждом ручье. Например, в "Сотной" грамоте от 6 мая 1575 года из писцовой книги Василия Агалина и подьячего Степана Федорова на Варзужскую волость перечисляются различные заборы: "...а другую половину тое речки (Оленицы. - А. М.) ведают умляне, а ловят забором; ...речка Инжера, ловят забором... речка Чавонга, а в ней забор... тоня в речке Киче, а в ней забор... Да на морском берегу меж тонь четыре речки, а в тех речках и в реке Варзуге в заборах ловят красную рыбу семгу... речка Каменка, а в ней заборишко; речка Чапома, а в ней заборишко... речка Пялица, а в ней заборишко". Заборы (а не колы или заколы) мы встречаем и на Пулонгском берегу, и в реках, впадающих в Териберскую губу, и на реке Ниве ("ловят в той Кандалаской волости красную рыбу семгу забором"), и на реке Поное, и на реке Туломе ("забор под падуном"), и на реке Коле. "Да в реке Коле рыбная ловля половина реки от морской губы и до забора, и в заборе половина рыбная ловля".
Эти примеры показывают, что по всему побережью Кольского полуострова для ловли рыбы использовались заборы, а не колы. Они имели одинаковое назначение - перегораживать ход рыбе, но существенно отличались друг от друга по конструкции. Таким образом, название поселения не могло произойти от кола или закола.
Может быть, Кола получила свое имя от крепости или острога, которые были возведены в этом поселении? Действительно, укрепление частоколом называлось подревнерусски кол, а укрепиться частоколом - оугошити город в колек. Но Кольский острог был сооружен в 1583-1584 годах, а река уже называлась Колой в 1532 году. Следовательно, и острог не мог дать имя поселению.
Широко распространено мнение о том, что название реки Кола произошло от якобы существовавшего саамского названия Кульйок (Рыбная река). А отсюда и город Кола и Кольский полуостров, как город Рыбный и Рыбный полуостров.
Все логично на первый взгляд. Только одно неясно: где, в каком источнике упоминалось название Кульйок.
Если следовать утверждению, что город Кола получил свое имя по названию реки (обычно за первым поселением на реке закреплялось ее название), то она при любых обстоятельствах была бы известна и летописцам, и иностранцам уже в XIII веке. Однако в летописях до 1532 года река Кола не упоминается, а на картах иностранных картографов она появилась еще позднее. Реки же с названием Кульйок нет ни на одной карте. На картах конца XVI - начала XVII века поселение Кола стоит на реке, именующейся или Нируйоки (карта И. Массы 1663 г.), или Хирфуйоки (карта Гесселя Гаритса 1614г., изданная в 1651 г.). Хирфуйоки в переводе с финского означает Лосиная река. И только на карте Г. Сонсона, изданной в 1688 году, мы находим Кола реку.
Кстати сказать, названия на Севере очень устойчивы. На Кольском полуострове, как и на Всем Севере, судя по писцовым книгам, грамотам и другим историческим документам, они остались в основном без изменений.
Существовало название озера Куолоярви, существует и теперь. Название левого притока реки Поной - Кульйок также сохранилось до наших дней, а он гораздо меньше Колы. Кола же с давних пор была в центре внимания, и уж где-нибудь проскользнуло бы ее название Кульйок.
Захватывающее исследование «Немой Онегин» погружает читателя в бездонную глубину шедевра и возносит в заоблачные выси человеческого гения. Острота взгляда, блестящий стиль, образная речь и жёсткая самоирония автора доставят вам ни с чем не сравнимое удовольствие узнавать новое и при этом постоянно чувствовать, что вы обо всём этом давно догадывались, просто у вас не было времени записать это на бумагу.
Александр Минкин – автор «Писем президенту» – на самом деле театральный критик. «Нежная душа» – книга о театре, драме, русском языке и русской душе. Посмотрев три тысячи спектаклей, начнешь, пожалуй, разбираться, что к чему: Любимов, Погребничко, Стуруа, Някрошюс, Юрский, Штайн, Гинкас, Яновская, Михалков-Кончаловский, Додин, Соловьев, Захаров, Панфилов, Трушкин, Фоменко…
«Письма президентам» – это последние месяцы президентства Путина и первые два года Медведева. Система власти потребовала обращаться к адресату не совсем обычно: иногда «г-да президенты», иногда «г-н тандем».Автор жестко говорит о наших проблемах прямо в глаза верховной власти – с тем юмором, который так нравится читателям и так не нравится адресатам.В книгу включены статья «Мемуары Ельцина», показывающая истоки сегодняшней системы, и сенсационное исследование «Под властью маньяков» – о влиянии телевидения на людей и на детей.
Первые тиражи книги «Письма президенту» разошлись мгновенно. Вы держите в руках издание третье, дополненное новыми письмами.В одном из сотен тысяч откликов было сформулировано: «Читаешь „Письма президенту“ – чувствуешь себя смелым. Обсуждаешь с друзьями – чувствуешь себя храбрецом. Даришь знакомым – борец за свободу». Эта книга – как наша жизнь. В ней много смешного и горького. Но так устроен мир: чем тяжелее испытания, тем крепче дух. Кажется, будто «Письма президенту» – о наших невзгодах. Но как ни странно, они о преодолении невзгод.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.