Тонгор. Черный ястреб - [4]

Глава 4 БЭЙРЕК РЫЖИЙ ВОЛК

Когда огромное золотистое солнце древней Лемурии поднялось над краем мира, чтобы залить землю своими лучами, разогнав темноту, юноша и девушка встали.

Они умылись и слегка перекусили, оставив большую часть мяса на потом. Одевшись в меха, чтобы защититься от холодного ветра и снега, они решили отправиться в горы.

Тонгор рассудил, что ему ничего не остается, как проводить Юлэйлу в пещеры, где обитало ее племя. Не мог же он бросить ее здесь, в пустом замке. Не надеялся он и на то, что она решит отправиться с ним вниз, по великому Ущелью Йомсгарда, на юг. Так что он должен был отвести ее домой.

Когда солнце поднялось уже достаточно высоко, они вышли на плато рядом с ледником Белая Река. На этом плато зимовало племя Юлэйлы. Прихватив еду и питье, меха и оружие, путники взяли с собой большой горшок с пылающими углями, так что если понадобится, они с легкостью могли бы развести огонь.

Но они не тронули ни золота, ни драгоценных камней из награбленных бароном сокровищ. Такая добыча не имела практической ценности. В пустыне на золото ничего не купишь. А Тонгор к тому же подозревал, что на сокровища замка Йомсгарда могла лечь печать невидимого проклятия, которое и убило всех слуг барона.

Юлэйла, однако, прихватила с собой дорогую лампу для своей матери. Эта вещь казалась настоящим предметом роскоши для девушки, всю жизнь прожившей в пещере.

Когда они выбрались на плоскогорье, Тонгор отпранился вперед, осторожно пробуя крепость льда копьем, которое прихватил из оружейной Бэйрека. Шел панчанд — второй месяц весны, и оттепели подточили глубокий снег. Ручейки грязной воды текли по стенам утесов, и ходить по леднику стало опасно.

Они шли весь день, делая только редкие остановки,чтобы передохнуть. Ближе к концу дня они с удовольствием напились из ручья, который Тонгор уст-роил, проткнув ледяную корку стрелой и дав выход скопившейся под ней воде. В эту ночь они нашли убежище в пустой пещере, развели костер и поджарили свежее мясо птицы, которую подстрелил Тонгор. Всю ночь они проспали, прижавшись друг к другу, чтоб было потеплее, а утром отправились дальше.

А в полдень они нашли Бэйрека Рыжего Волка. Точнее, то, что от него осталось.

Барон, должно быть, от страха бежал из замка, отправившись через пустующие земли тайными тропами. Ни Тонгор, ни Юлэйла не могли сказать, как он очутился в этом месте. Барон удрал довольно далеко, но преследователь настиг его незадолго до восхода солнца, когда жестокий правитель отдыхал. Пепел костра еще не остыл.

Тело барона было раздавлено так, словно его сжала огромная рука. Но искалечена оказалась только нижняя часть его тела. Выше талии на теле не было видно никаких отметин.

Hа лице барона застыла маска невероятного ужаса. Тонгор решил, что при жизни лицо этого человека было довольно угрюмым. При жизни барон был мошенником, задирой и тираном. И если бы он не оставался при этом еще и отважным человеком, закаленным и опытным воином, то не смог бы долго верховодить своей бандой проходимцев. Такие люди не умирали, скривившись от ужаса.

Тонгор и Юлэйла, оставив тело барона, отправились дальше. Они ничем не могли ему помочь. Наконец валькар прочистил горло и заговорил.

— Этот Зоран Зан был могучим колдуном? — спросил он.

— Так говорили старики моего племени, — ответила девушка. — Они говорили, что он усмирил и держал взаперти Демона Снегов.

— А что это было за создание?

— Точно не знаю. Старики говорили, что эта тварь достаточно холодная, чтобы обитать на самой крыше ледяных гор, — сказала Юлэйла.

Тонгор заворчал, сплюнул, но ничего не сказал. Он не то чтобы верил в демонов. С другой стороны, нельзя сказать, что он в них вовсе не верил.

И он очень удивился бы, если б в них верил сам Бэйрек Рыжий Волк.

Вторую ночь путники провели под низким каменным навесом, укрывшим их от ветра и от зверей, ревевших где-то вдали в снежной пустыне.

Тонгор и Юлэйла спали, обнявшись.

Валькар и сам не понял, как такое случилось, но вес случилось именно так. Не скоро он разобрался, как вышло, что девушка оказалась в его объятиях, прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Вначале он лишь неумело обнимал ее, а потом они, разгорячившись, нетерпеливо неуклюже зашевелились. Инстинкт был заложен глубоко в них обоих, и вскоре они ритмично задвигались, помогая друг другу. Когда же все кончилось, они остались лежать, тяжело дыша. Лицо Юлэйлы оказалось влажным от слез. А потом все повторилось. Второй раз все получилось легче и много приятнее. Тонгор был нежен, когда ей хотелось нежности, и яростен, когда ей хотелось ярости. В этот раз они уснули с улыбками удовлетворения на лице после множества горячих поцелуев. И никаких слез.

В эту ночь они спали крепко и проснулись на заpe, отдохнувшие и посвежевшие. После этого между ними не осталось никакой сдержанности и отчужденности.

Тем же утром добрались они до пещер народа Юлэйлы. Но никто не вышел их встречать. Пещеры были мертвы, и в них царил холод. Юлэйла долго проклинала драгоценную лампу, которую прихватила из замка, чтобы доставить удовольствие своей матери.

Ничто больше не сможет доставить радости ее матери, ничто больше не сможет причинить ей боль. Мать Юлэйлы находилась по другую сторону боли и удовольствий: Тонгор и девушка обнаружили ее останки у входа в пещеры. Женщина оказалась раздавлена той же ужасной рукой, что погубила барона.