Том 9. Три страны света - [309]
…обещал даром настрочить явочное прошение. — Явочное прошение — объявление о пропаже или побеге.
Где б ни был он ~ Ах, тяжела моя верига. — Источник цитаты не установлен.
…кинулась к балкону. — Балкон — здесь: крыльцо.
…сделал духовную… — Т. е. оставил завещание.
Отвергни ненавистных уз Бесплодно-тягостное бремя… — Ср. вариант позднейшего белового автографа отдельного текста стихотворения: «Постыдных ненавистных уз Отринь насильственное бремя…» (наст. изд., т. I, с. 65, 595). В стихотворении, предназначавшемся для включения в Ст 1856, по-видимому, отразились отношения Некрасова и А. Я. Панаевой.
…по сердцу союз! — В позднейшем беловом автографе опущенный по цензурным соображениям эпитет «свободный» восстановлен: «Свободный по сердцу союз» (наст. изд., т. I, с. 65, 595).
…делает ренонс… — Ренонс — термин карточной игры, означающий неимение на руках или ошибочный снос масти.
Приходит Максим ~ в белой куртке и белом фартуке. — Герой наделен именем повара, принадлежавшего отцу Некрасова (см. письмо А. С. Некрасова детям от 11 декабря 1850 г. — ЦГАЛИ, ф. 338, он. 1, ед. хр. 147).
— Энгалычева подай! — Имеется в виду книга П. Н. Енгалычева «О продолжении человеческой жизни, или Домашний лечебник, заключающий в себе средства, как достигать здоровой, веселой и глубокой старости, предохранять здоровье надежнейшими средствами и пользовать болезни всякого рода, с показанием причин и лекарств, почти повсюду перед глазами нашими находящихся», вышедшая в Москве в 1804 г. и выдержавшая семь изданий (последнее в 1867 г.). Князь П. Н. Енгалычев (1789–1829) — переводчик медицинских и нравственно-философских книг.
— При ощущении тяжести в животе ~ «…жару в голове, биении в висках…». — В «Домашнем лечебнике» Енгалычева этого текста нет.
Вот и Энгалычев пишет ~ пока болезнь совершенно не определится. — Подобной рекомендации в «Домашнем лечебнике» Енгалычева не содержится.
— Подай Удина. — Имеется в виду Фр. Уден — автор популярной ветеринарной книги «Наставление о скотских болезнях» (СПб., 1801; 2-е изд. СПб., 1807).
…требует еще медицинскую книгу, известную в доме под именем Пекина… — Речь идет о книге М. Пекена (М. X. Пеккена) «О сохранении здравия и жизни» (ч. 1–3. 2-е изд. М., 1812).
Шпанская мушка — нарывный пластырь.
Удин, Пекин и Энгалычев… — Лечебники Енгалычева, Пеккена и Удена, памятные Некрасову лишь по фамилиям авторов, были, по-видимому, настольными книгами в доме его родителей.
…Ласуков (так звали старика)… — «Говорящая» фамилия — от слова «ласый», т. е. лакомый до чего-либо (см.: Даль, т. II, с. 238). В сцене «Осенняя скука» (1856) герой именуется Сергеем Сергеичем (см.: наст. изд., т. VI, с. 180): имя и отчество дяди Некрасова, проживавшего в Грешневе.
…Анисья — весьма полная и краснощекая домоправительница… — Ср. позднейший портрет героини в ремарке к сцене «Осенняя скука», намекающий на ее особое положение в доме старого холостого помещика: «…Анисья, женщина лет тридцати, очень полная, с белой болезненной пухлостью в лице. На плечи ее накинута пунцовая кацавейка, не закрывающая, впрочем, спереди платья, которое висит мешком на ее огромной груди. Голова Анисьи довольно растрепана: в ушах ее огромные серьги, а на висках косички, закрученные к бровям и заколотые шпильками, от которых тянутся цепочки с бронзовыми шариками, дрожащими при малейшем движении. На ее белой и толстой шее два ряда янтарных бус, которые тоже трясутся и дребезжат» (наст. изд., т. VI, с. 180). Ближайшим прототипом Анисьи можно считать Аграфену Федорову — экономку в доме отца Некрасова (см.: Попов А. Некрасов и Ярославская область, с. 87; Чистяков В. Ф. Старожилы некрасовщины о Некрасовых. — В кн.: Ярославский край, сб. 2. Ярославль, 1930, с. 198, 199).
…Энгалычева, новое издание… — Имеется в виду шестое издание книги П. Н. Енгалычева «О продолжении человеческой жизни…» (СПб., 1848). См. примеч. к с. 231.
Пошевни — сани.
…один богатый помещик той губернии ~ его обширные планы, один другого остроумнее, общеполезнее. — Прототипом Данкова был Г. М. Толстой (см. об этом выше, с. 321). В 1840 г. Толстой жил в Москве, где встречался у Аксаковых с Гоголем (см.: Аксаков С. Т. Собр. соч., т. 3. М., 1956, с. 183). В 1844–1845 гг., проживая в Париже (см.: Панаева, с. 127), он сблизился с К. Марксом (см.: Анненков, с. 291; Рязанов Д. Новые данные о русских приятелях Маркса. — В кн.: Летописи марксизма, 1928, кн. 5, с. 147). Осень 1845 г. провел в Петербурге, откуда уехал в свое поместье (см.: Панаев В. А. Воспоминания. — PC, 1901, сент. с. 491), находившееся в Казанской губернии. К. Маркс, оспаривая воспоминания П. В. Анненкова, в которых говорилось, что Толстой возвращался в Россию «с намерением продать свое имение и бросить себя и весь свой капитал в жерло предстоящей революции» (Анненков, с. 291), писал: «Напротив, он сказал мне, что вернется к себе домой для величайшего блага своих собственных крестьян» (Русские книги в библиотеках К. Маркса и Ф. Энгельса. М., 1979, с. 27). В 1845 г., когда Некрасов познакомился с Толстым, «известным в своем кругу за отличного певца цыганских песен, ловкого игрока и опытного охотника» (Анненков, с. 291), последнему было около сорока лет. Фамилия «Данков», аналогичная фамилии врача, лечившего калмыков, по-видимому, подсказана статьей Ф. Бюлера «Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы» (03, 1846, № 8, с. 106), к которой Некрасов обращался в процессе работы над «Тремя странами света» (см. примеч. к с. 200). К выбору фамилии, возможно, предрасполагало и созвучие ее названию уезда (Данковский уезд Рязанской губернии), где некогда находилось родовое поместье Некрасовых (см.: К некрасовским дням. — Сев. край, 1902, 6 ноября, № 292; Некрасовский сборник. К столетию со дня рождения поэта. Ярославль, 1922, с. 78). По словам В. А. Панаева, Толстой «был тип тогдашних героев высшего круга. Он был не только хорош собою и прекрасного роста, но особенно интересен и был в полном смысле джентльменом…»
