Том 9. Рассказы. Капкан - [156]

Мистер Вири, пустив в ход средства, о которых не сохранилось сведений в анналах истории, ухитрился нанять лимузин. Джо устроился на мягком сиденье, легонько похлопывал себя по животу, согретому обильными яствами, и сиял, взирая на мир. Вид у него был идиотски довольный. Ральф с некоторой тревогой подумал, не хватил ли он лишнего, поскольку Вири принес к ним в номер бутылку виски. Но он помнил, что Джо выпил один-единственный стаканчик виски с содовой; а когда Вири заговорил, он забыл про эти опасения.

— Да, кстати, совсем из головы вон. Вы ведь ездили на Север с неким малым по фамилии Вудбери, членом нашего загородного клуба, верно?

— Да.

— А потом вы… м-м… э-э… расстались?

— Да, и я как-то даже чувствую себя немного виноватым. Вудбери для меня не в меру болтлив, я просто не мог больше выносить его присутствия, но все же я, пожалуй, нехорошо поступил, что бросил его.

— Понимаю. Я-то всегда считал, что он просто — напросто крикун и аферист. Поэтому я удивился, когда вы поехали с ним, и нимало не удивлен, что вы его бросили. Но вот что забавно: на днях он был проездом в Виннипеге. Я встретил его в гостинице. И он сам мне сказал, что это он вас оставил, бросил, потому что вы невозможно умничали. Мне это показалось сомнительным. Я его всегда недолюбливал. Кстати, Прескотт, вы сказали, что едете с Истером в Нью-Йорк. Может быть, поедем вместе? Я уезжаю завтра вечером.

— Отлично! Едем вместе, — сказал Ральф.

Он ликовал. Элверна в Миннеаполисе сделает что-нибудь такое, неизвестно что именно, но непременно что — нибудь замечательное, достойное, высококультурное. А Джо с его помощью преуспеет на ниве торговли в Нью-Йорке. Когда-нибудь он человеколюбиво, по-отечески воссоединит преобразившуюся Элверну с преуспевающим Джо. Они будут друзьями. Он станет крестным отцом, дядюшкой и вообще благодетелем их детей. Он бросил Вудбери, но тот сам теперь оправдал его поступок своей ложью.

Все было удивительно благородно, ясно и приятно.

Обуреваемый столь высокими и лирическими чувствами, он явился в особняк полковника Экерса.

Полковник был причастен к торговле пшеницей, причастен к железным дорогам, причастен к банкам и построил себе дом величиной чуть ли не с Виндзорский замок, но куда более современный. Там были три гостиные, библиотека с несколькими книгами и орган — если верить справочной книге Торговой палаты-самый большой к северу от Сент-Луиса.

Вечеринка была не слишком шумная. Несколько парочек усердно танцевали под радио, кучка мужчин сосредоточилась в библиотеке вокруг столика с шотландским виски и коньяками «Гран Марнье» и «Наполеон IV». Но больше всего было толстозадых мужчин, которые стояли у камина, украшенного головами лосей, головами медведей, головами горных козлов, а также рыбьими чучелами, и беседовали о спорынье, поразившей пшеницу.

Они встретили Джо Истера с распростертыми объятиями. Они интересовались его мнением о щуке, которая водится в реке Мэнтрап, и о качестве шкурок выхухоля.

Джо вошел в дом не без робости, опасливо поглядывая на люстру в прихожей и амуров, витавших на потолке. Он разинул рот, увидев лакея, и когда тот лениво протянул руку за его шляпой, весьма неохотно расстался с этим символом мужественности. Когда его представили хозяйке, изукрашенной золотом, ее дочери, изукрашенной серебром, и ошеломляющей толпе других самоцветных и металлических дам, он заметно вспотел и едва заметно пробормотал:

— Рад с вами познакомиться, не совсем расслышал ваше имя.

«Хлопотное будет дело — научить его свободно держаться среди чужих людей, — подумал Ральф. — Ах, черт, как я тоскую по Элверне! Не надо было мне отказываться от нее…»

Но когда Джо обступили мужчины, хоть и отягощенные банками и юриспруденцией, но все же приемлемые как рыболовы-любители, он держался вполне свободно. Ральф с беспокойством следил, как он сыплет охотничьими рассказами. Голос Джо зазвучал громче; он все чаще подпускал крепкие словечки; и эти его крепкие словечки были слышны в комнате для танцев.

Один раз Джо хлопнул по спине суетливого маленького миллионера в пенсне на шелковой ленточке. В это время он еще капли не выпил.

Как маятник, Джо то и дело возвращался к столику с виски, и хотя Ральф честно предоставил его самому себе, честно сидел в сторонке и старался не шпионить за ним, он видел, что Джо, наливая себе виски, всякий раз подолгу не выпускает бутылки из рук.

Результат был ужасающим.

Джо рассказал о миссионере, в чью церковь забрел медведь, а история эта, восхитительно звучавшая в бревенчатых холостяцких хижинах, оказалась не совсем к месту у отделанного черным деревом камина полковника Генри 1 юдора Экерса, тем более что из дверей ее слушали вертлявые девицы. К суетливому миллионеру с шелковой ленточкой он обратился по имени. И предложил сплясать шотландский танец.

Он предлагал это после каждой рюмки и угомонился только, когда полковник Экере оборвал его:

— Думаю, что лучше воздержаться, милейший.

Все время Ральф замечал, что Вири, который затащил их сюда, бросает на него умоляющие взгляды. Но он упорно твердил себе: «Пропади они все пропадом! Если эти болваны не оценили Джо, тем хуже для них. Даже теперь, на взводе, он стоит десяти тысяч этих жирных охотников за долларами… Вот только если он вздумает вести себя так же, когда у меня в гостях будут Конни, Дик и миссис Сэндел… Ах, чертовщина… Я так тоскую по ней!»