Том 9. Рассказы. Капкан - [113]

— Возможно, не спорю, — добродушно хохотнул Папаша Бак, всколыхнувшись, точно вековая сосна под июньским ветерком. — Во всяком случае, отрадно хоть, что Ральф из Нью-Йорка. Уж он-то на тебя не клюнет, Котенок! В этом городишке таких цыпочек, как ты, сколько хочешь.

Элверна посмотрела на Ральфа. «Много таких, как я?»-спросил ее взгляд. И глаза его невольно признались ей: «Нет».

С видом заговорщицы, кокетливо, чуть вызывающе она порхнула из комнаты, бросив через плечо взгляд, предназначенный, казалось, каждому из троих в отдельности.

Глава XI

— Хочу посоветоваться, Па, — начал Джо, когда Элверна удалилась, дав мужчинам возможность беседовать без помех. — Элви тут закатила скандал, а почему? Я стал доказывать, что сегодня надо позвать к ужину Мака, его фрау и преподобного Диллона. Чтоб не висело над душой. А уж завтра закатить пир горой в своей компании… Понимаешь, Ральф, Маку и преподобному будет до смерти интересно с тобой познакомиться и послушать все новости про Нью-Йорк, про Европу и так далее. Макгэвити до книг не такой уж охотник, зато изрядно поездил по свету: во Франции, говорят, побывал, до того как переселился сюда из Шотландии. А преподобный — этот до книг лют, как дьявол: думается, на всем свете нет такой ученой книжки, чтобы он не прочел. Библию читает по-гречески, куда уж дальше! Я и рассудил, что правильно будет позвать сегодня их. Что скажешь Па?

Па Бак грузно поерзал на стуле, выудил трубку из бездонных карманов — словно мешки для зерна, пришитые к широким полам поношенной куртки, — старательно набил, шумно выпустил струю дыма, недовольно крякнул, утрамбовал табак, снова раскурил и наконец зарокотал:

— Видишь, что я тебе скажу… Я бы здесь так подошел… Ты, Ральф, случаем не учитель?

— Нет, Па. Адвокат.

Ральф забыл об Элверне. Ему нравился Па Бак. Ради таких вот людей он и приехал сюда, ища отдохновения от суетливых ньюйоркцев… Да, хорошо, что он бросил Вудбери.

— Адвокат, говоришь? Что ж, все получше, чем быть учителем. Учитель берет мальчишек и делает из них достойных и добродетельных молодых юношей, а адвокат только спасает их после этого от тюрьмы. Ты как — не против, Ральф, что я тут кашляю, да пыхчу, да ругаюсь? Это меня Джо всегда доводит со своими деликатными и поэтическими чувствами, будь они неладны!

— Во всяком случае, — мирно вставил Джо, — хоть отучил тебя сплевывать табачный сок на чистые полы. Нет, ты скажи, Па: прав я насчет сегодняшнего ужина?

Па Бак музыкально пососал свою вонючую трубку.

— Что ж, — вздохнул он. — Я лично не держусь такого мнения, как Джордж Иган и прочая братия: что раз ты миссионер, стало быть, сатанинское отродье. Я на этот счет, как бы сказать, радикал. Я так полагаю: пока миссионер не мешает тебе пить и поминать черта, от него вреда нет. Взять хотя бы того же преподобного Диллона. Вполне сносный малый, принимая в расчет, что всю жизнь проторчал в колледжах, и так далее. Помнится, везу я его раз в январе. Стужа дьявольская: высморкался, рукавицы чуть к носу не примерзли. А преподобный Диллонон сперва обмозговал это дело не спеша, а под конец надумал и высказался. «Па, — говорит. — Морозец, черт побери!» Не скажу, конечно, чтобы это был полноценный «черт». Строго между нами, это был «черт»-недомерок, не более того. Но он показывает благую волю и внушает надежды. Так что я бы, пожалуй, пригласил этого человека сегодня. Только… — в голосе Па зазвучала глубокая озабоченность, — …только надеюсь, ты не вздумаешь переводить на него выпивку, когда ее здесь так чертовски мало и нам, молодежи, она так нужна для поддержания здоровья.

— Не вздумаю, — сказал Джо.

Па Бак удалился.

Джо поскакал приглашать гостей, Элверна стала готовить ужин, а Ральф тем временем прохлаждался на крытой веранде, вглядываясь в сверкающую ширь Озера Грез. На веранде стояла койка, и он решил, что будет ночевать здесь, а не в душной комнате с маленькими окнами, предназначенной для гостей. Он ощущал и довольство и тревогу. Он видел, как нехитрая мудрость Джо тонет в потоке беззастенчиво-цинических разглагольствований Па Бака; видел, как Элверна ранит Джо своим кокетством, своим жеманством и ломаньем; видел человека одинокого и мужественного в своем одиночестве; и жизнь Джо со всеми ее сложностями трогала его сейчас гораздо больше, чем неурядицы любого выгодного клиента, любого идиота, с которым он встречался в клубе.

«Гнуснейший и никчемный книжный червь, вот я кто», — со вздохом заключил Ральф, отправляясь на кухню, чтобы предложить Элверне свои услуги.

Элверна стряпала с увлечением. Ей приходилось рассчитывать в основном на консервы, и чтобы сготовить не хуже, чем из натуральных продуктов, требовалось немалое искусство. Джо навез с собою ящиков с новыми деликатесами, и она азартно принялась обследовать их и тараторить — за работой Элверна вообще не умолкала ни на секунду:

— Стыд один тратить всю эту вкуснятину на таких чурбанов, как Маки! Преподобный Диллон… я его с глазу на глаз называю Рэй, и ничего, сходит; только если Джо увидел бы, что я веду себя развязно со священником, он бы с меня шкуру спустил! Так вот, Рэй еще понимает толк в еде, но старик Макгэвити и его благоверная — эти, по-моему, думают, что порядочным людям не пристало есть ничего, кроме чернослива и бобов со свиной грудинкой.