Том 9. Пьесы 1882-1885 - [98]

Явление первое

Щербак сидит на пне. Служка спускается по тропинке с ведром в руках, по мосту проходит толпа богомольцев.

Щербак

Тебе чего тут надо?

Служка

Проходи

Своей дорогой, добрый человек!

Щербак

Да не твое здесь место; вам обитель

Построена; живете за стенами,

Тепло и сытно вам; а глушь лесную,

Трущобную, оставьте нам, бездомным,

Обиженным, гонимым. Я хозяин

Лесных болот, оврагов, дебрей диких;

Мое тут место, я его нашел,

Облюбовал и занял.

Служка

Ты ошибся.

Ищи другую дебрь, а эту занял

Допрежь тебя молитвенник-пустынник.

Щербак

Да ты вглядись в меня! Чего уставил

Глаза-то в землю?

Служка

Нам не подобает

Глядеть на вас и речи говорить

С мирянами; соблазну мы блюдемся.

Щербак

Да ведь и мы-то разговоров длинных

Не жалуем; а голову сорвать

Со встречного — вот это наше дело.

И вы того ж с пустынником дождетесь.

Не малый ты ребенок; что же лезешь

К медведю в пасть! Не с бабою убогой,

Что с кузовком за клюквой да грибами

По лесу бродит, повстречался ты,

А с молодцом удалым.

Служка

Бог с тобою!

До удали твоей какое дело

Смиренникам? Твои угрозы глупы:

Не смерти мы боимся, а греха.

У нас черед молитвеннику воду

И хлеб носить, то наше послушанье.

Благословил сегодня настоятель

На этот труд меня, и я пошел.

Ослушаться пославшего не смею;

Пожалуй, хоть убей. А наш пустынник

Уж заживо лежит в гробу, готов

На божий суд. Для отдыха и на ночь

Ложится в гроб молитвенник. Коль хочешь,

Поди взгляни в оконце. На молитве

Поклоны правит иль в гробу лежит.

Щербак

Давай ведро, я сам снесу!

Служка

Изволь!

Отказывать нельзя, коль есть усердье

Для Бога послужить. Поставь у дверки!

Авось Господь во что-нибудь поставит

Труды твои и за грехи зачтет.

(Отдает ведро и уходит на гору.)

Щербак ставит ведро у двери пустынника, глядит в окно и в ужасе отступает назад. Из пещеры показывается пустынник и идет в гору. Щербак кланяется ему в землю и лежит, пока пустынник проходит и скрывается в лесу. Из оврага поднимается туман, открывается освещенная ярким солнцем даль: изгиб Волги, нагорный, покрытый лесом берег, на нем в полугоре белеют стены монастырские; на противоположном, луговом берегу окруженные кустарником озерки, вдали по лесистым холмам несколько деревень и сел. Выше тумана, на горе показывается пустынник и, обратясь лицом к монастырю, становится на колени; туман закрывает его. Из-под мосту, из чащи выходит Дубровин.

Явление второе

Щербак и Дубровин.

Щербак

Челом тебе, Роман Петрович!

Дубровин

Здравствуй!

Товарищи все целы, все здоровы?

Щербак

Здоровы-то здоровы, только скучно:

Работы нет, давно без дела бродим;

Тоска взяла. Зачем ты нас покинул,

Скрываешься?

Дубровин

Да в городе забота

Была дня на два, на три, да такая,

Что не ордой, а надо одному

Пролезть и вылезть, где ползком, где боком,

Кругом болотца, в задние воротца.

Щербак

Дуван дуванили, тебе на долю

Бухарский лук.

(Подает кожаный налучник, в нем лук и стрелы.)

Дубровин

(принимая)

Давай сюда, годится.

Щербак

Казны пришлось немного.

Дубровин

И не надо.

Щербак

Камки и бархаты, цветное платье…

Дубровин

И рухляди не надо тоже. С низу

Привольного привезено добра,

Что не прожить. Лежит в укромном месте

Припрятано; а там себе иль людям

Достанется, вперед не угадаешь.

Далеко наши?

Щербак

Здесь разбродом бродят,

Поразошлись: кто с кузовком на плечах

Грибов да ягод ищет по опушке,

Другой к слепым уселся у ворот

У монастырских с чашкой; кто в чаще,

В малиннике присел, туда не ходят

И бабы-то, медведей берегутся;

А кто в челнах на Волге, при запасе,

В береговом таится тальнике.

Идет большой дорогой воевода,

Как на войну собрался, сбил народу:

Затинщиков, стрельцов и пушкарей.

Уж не за нами ли? Мы мужичонка

Заворотили в лес с дрянным возишком,

С мешком муки; так наказал в опушку

Идти ему да плакать, воеводе

Челом ударить: вот, мол, животишки

Пограбили сегодня ночью воры

И поскакали по дороге в город.

Коль скажешь так, и воз назад воротим,

А нет, — и самому не быть живому.

Да я вперед по деревням верст на семь

Послал молву пустить, что ночью были;

А спросят, мол, куда ушли, кажите

По Волге к верху, в город. Так и сталось:

Поворотил стрельцов назад.

Дубровин

А много ль

Идет при нем?

Щербак

Десятка два, не больше,

С холопями и челядью.

Дубровин

Немного ж.

Щербак

Теперь в версте они, не дальше. Смотрят

С деревьев наши; чуть вдали завидят,

Придут сказать.

Дубровин

Ударить бы на них

Из-под мосту, стрельцов перевязать,

А воеводу в Волгу.

Щербак

Ты в уме ли?

Да видано ли, слыхано ли дело,

Чтоб зайцы шли войною на собак?

С одним дубьем не сунешься на ратных,

Их голыми руками не возьмешь.

У нас дубье, у них небось пищали;

Пищальные орехи-то не сладки.

Дубровин

За что же нас удалыми прозвали?

Ужли за то, что грабим беззащитных

Да по ночам воруем из клетей?

Щербак

Умей уйти, как заяц, без оглядки,

От сыщиков и от погони скорой,

Умей украсть и схоронить концы!

Вот наша удаль: бегать, укрываться

И на рожон не лезть!

Дубровин

А если кликну

Охотников, да посулю на брата

Вина по жбану да пригоршни денег

Серебряных?

Щербак

Не затевай, оставь!

С удалыми с опаской слово молви!

Подумают, что ты подвесть их хочешь.

И не уйти тогда тебе живому.

У нас теперь другая речь пошла:

Пожива есть внизу; от беглых слышно,

Что Астрахань разграблена, и дальше,

К Саратову идет большая туча