Том 9. Мастер и Маргарита - [2]

6 марта дирекция посоветовала быть на «Сусанине»: приедет Сталин. Конечно, пошел. Замысел пьесы о Сталине не давал Булгакову покоя и хотелось хотя бы издали увидеть своего героя. После второго акта в правительственной ложе начали аплодировать, зал бурно поддержал. Исполнявшая Ваню сбилась в сцене «у монастыря», перепутала слова, сбила хор и оркестр. Самосуд еле-еле выправил положение. Мало кто заметил эти ошибки, но Булгаков, как и Самосуд, был расстроен: такое время, что ошибаться нельзя…

«Сегодня днем были в дирекции сидели у Якова Л., — запись от 10 марта. ― Он рассказал, что Сергей Городецкий невероятно нахамил по телефону. Его не пустили на закрытый спектакль „Сусанина“. ― „Я морду буду бить тому, кто скажет, что я не имею отношения к этому спектаклю“, — сказал Городецкий». Отношение-то, конечно, имеет, но сколько труда вложено и Булгаковым в это либретто, в этот спектакль. Но разве можно говорить об этом ― это служебные обязанности, которые изматывали, и, в сущности, не приносили удовлетворения. Бессмысленным было совещание с литературоведом Груздевым об опере по роману Горького «Мать». Много говорили, особенно Самосуд и Груздев, а толку никакого, потому что либретто никуда не годилось, более того, производило ужасное впечатление. Разве можно здесь что-нибудь поправить?

По-прежнему по вечерам бывали в гостях, Михаил Афанасьевич играл в шахматы, в винт, в биллиард, а Елена Сергеевна отдыхала в душевных, сердечных разговорах о драматической судьбе Булгакова, как писателя, драматурга. Как-то у Леонтьевых вспомнили о недавних многочисленных награждениях писателей, киноработников, и Дарья Григорьевна Леонтьева вдруг, неожиданно для Булгаковых разволновалась до слез:

— Мы так переживали за вас, так переживали… Читаем фамилии в длинных списках, а все нет и нет…

— В чем дело, Дарья Григорьевна? Неужели вы могли думать, что Мише дадут орден? Да и зачем ему?! — с негодованием воскликнула Елена Сергеевна.

— Да ведь давали даже тем, кто почти ничего не сделал в литературе, так написали какие-то пустяки, а уже ― орден… А Михаил Афанасьевич столько интересного написал…

И вот такие разговоры все чаще возникали в домах, где бывали Булгаковы. С удовольствием откликались на приглашения Николая Радлова и Дины, замечательной художественной пары, у которых можно было встретить художника Осьмеркина с женой, архитектора Кожина, возникали какие-то совсем другие разговоры, далекие от приевшихся мхатовских и литературных тем. Но и после этих веселых и насыщенных вечеров Булгаков впадал в отчаяние, говорил Елене Сергеевне, что не хочет никуда ходить, что эти вечера ― пустая трата времени, разговоры — пустые, а иной раз — и фальшивые.

10 марта открылся XVIII съезд ВКПб. В отчетном докладе Сталина четко и ясно говорилось об изменениях в мире и стране, которые произошли за пять лет со времени ХVII съезда партии. Булгаков внимательно изучал материалы партийного съезда, пытался отыскать в этих материалах характерные детали и подробности времени, живые черточки вождя и его помощников. «Для капиталистических стран этот период был периодом серьезнейших потрясений как в области экономики, так и в области политики. В области экономической эти годы были годами депрессии, а потом, начиная со второй половины 1937 года, — годами нового экономического кризиса, годами нового упадка промышленности США, Англии, Франции, — следовательно, годами новых экономических осложнений. В области политической эти годы были годами серьезных политических конфликтов и потрясений. Уже второй год идет новая империалистическая война, разыгравшаяся на громадной территории от Шанхая до Гибралтара и захватившая более 500 миллионов населения. Насильственно перекраивается карта Европы, Африки, Азии. Потрясена в корне вся система послевоенного так называемого мирного режима.

Для Советского Союза, наоборот, эти годы были годами его роста и процветания, годами дальнейшего его экономического и культурного подъема, годами дальнейшего роста его политической и военной мощи, годами его борьбы за сохранение мира во всем мире.

Такова общая картина…»

Сталин четко и ясно говорил о стремлении Японии, Италии, Германии по новому поделить мир, подчинить себе сферы влияния, военным путем захватить колонии. И сколько глубоких, правильных мыслей о международном положении высказал Сталин… Высказал доступным языком, не раз раздавался смех во время его серьезной речи… Значит, обладает чувством юмора? Ясностью мышления? А все эти качества нужны для того, что быть убедительным, чтобы стать лидером, вождем, и все это закладывалось в молодости… Нужно строить новые заводы, говорит Сталин, необходимо наличие высокой техники производства и высоких темпов развития производства, нужно ковать новые кадры для промышленности… Но для всего этого нужно время, нельзя за 2–3 года обогнать развитые капиталистические страны… Прав, прав Сталин, ставя такие задачи перед страной… Но не слишком ли упрощенно смотрит на морально-политическое единство советского общества? Неужто нет противоречий между рабочими и колхозниками, крестьянами и председателями колхозов, между партийными деятелями и деятелями литературы и искусства? Не преувеличивает ли Сталин дружбу народов? Советский патриотизм? Не преувеличивает ли Сталин достоинства Конституции СССР? Демократичность недавно прошедших выборов? И вообще не преувеличивает ли Сталин прочность советского строя и неиссякаемую силу Советской власти?