Том 9. Лесник. Морские титаны - [145]

— Конечно, знаю… то есть, видите ли, дон Хесус, вы, наверное, знаете его лучше меня; я виделся с ним только по делам, раза два-три, не более, поскольку моя каравелла была зафрахтована под его товар.

— Стало быть, прежде вы не были с ним знакомы?

— Нисколько. Я должен сказать, что он мне кажется человеком благородным и великодушным.

— Да, великодушным, как бывают великодушны воры, — посмеиваясь, возразил асиендадо.

— О чем вы?

— Любезный капитан, знаете ли вы, кто этот благородный и великодушный дон Фернандо де Кастель-Морено?

— Позвольте спросить об этом вас, — ответил, придвигаясь ближе, Тихий Ветерок.

— Это вор-флибустьер, вот кто!

— Флибустьер?! Господи Боже мой!

— Святая правда; да еще из самых знаменитых!

— Не может быть!

— Говорю вам… А знаете, как называют его сообщники?

— Откуда же мне знать?

— И то правда; они зовут его Прекрасным Лораном, вот как!

— Прекрасный Лоран! — вскричал капитан, вздрогнув, но тотчас опять овладел собой.

— Как же вы узнали об этом, любезный дон Хесус? — прибавил он тотчас.

— Благодаря простому случаю. Представьте, я возвращался со своей асиенды, когда один флибустьер невзначай наткнулся на моих людей; конечно, мне сразу захотелось взять в плен этого человека, но подлец защищался как черт, и пришлось его убить. Я велел обыскать тело и обнаружил, что он нес с собой письмо от разбойника по имени Монбар, жестокая слава которого, вероятно, дошла до ваших ушей.

— Как не дойти? Продолжайте же, умоляю вас!

— Я распечатал это письмо; на конверте стояло имя графа, но адресовано оно было Лорану. Монбар сообщал ему, что пора действовать, что через двое суток он прибудет в Панаму… и что-то там еще — всего не упомнить… Драгоценная находка, не правда ли?

— И даже очень!.. Что же вы сделали дальше?

— Как вы понимаете, любезный капитан, речь шла об общей безопасности, колебаться я не мог.

— И…

— Я пошел прямо к губернатору и показал ему письмо.

— Так что…

— Так что в данную минуту дом этого злодея окружен большим отрядом; убежать он не может и вскоре, надеюсь, будет повешен без особых церемоний.

— Ах ты, старый бездельник! — вскричал Тихий Ветерок, в невыразимой ярости схватив асиендадо за горло и опрокидывая его на прибрежный песок.

Дон Хесус настолько не ожидал подобного нападения, и произведено оно было так внезапно, что он даже не попытался защищаться.

— А! Ты выдал Лорана, моего брата, моего друга, разрази тебя гром! Да я с тебя с живого шкуру сдеру, злодей! Клянусь честью, лучше бы тебе быть в шкуре околевшей от чумы дрянной коровы, чем в своей собственной! С тобой расчет будет короток, не беспокойся!

Каждое свое слово капитан сопровождал пинком, от которого у почтенного асиендадо трещали ребра и грудь.

Он мог бы говорить долго, дон Хесус не слышал его, от ужаса он лишился чувств.

— Эй, ребята! Бросьте эту падаль на дно лодки и живо к корвету, черт побери!

Спустя минуту Тихий Ветерок уже всходил на палубу. Он запер асиендадо за крепкие запоры, выбрал из своего экипажа человек тридцать матросов из числа самых неустрашимых, вооружил их ружьями и саблями, снабдил порохом и, дав своему лейтенанту подробнейшие инструкции, высадился на берег с тридцатью отобранными флибустьерами, после чего отослал шлюпку обратно на судно.

— Ребята, — обратился он к матросам, — один из наших людей попался в Панаме в ужасную западню. Я поклялся спасти его или умереть вместе с ним; согласны вы следовать за мной?

— В Панаму! В Панаму! — вскричали матросы в один голос. — Только указывайте дорогу, капитан, мы от вас не отстанем!

— Спасибо, ребята, вы молодцы! Вперед, черт возьми! Да здравствует флибустьерство! Вперед!

Небольшой отряд быстро двинулся в путь и углубился в заросли пальм мерным скорым шагом, столь характерным для авантюристов, индейцев и лесных охотников.

Морякам свойственно особое чутье, которое никогда не обманывает их; они найдут дорогу куда бы то ни было и никогда не собьются с пути. Впрочем, теперь задача представлялась не слишком затруднительной: берег служил им исходной точкой.

Они удалились от утеса Мертвеца в половине четвертого и менее чем через час достигли окрестностей Панамы. Они прошли, не останавливаясь и не переводя духа, около трех миль очень быстрым шагом, по скорости не уступающим лошадиной рыси.

Начинало светать. Тихий Ветерок не хотел быть замечен часовыми или наткнуться на патрули; он прекрасно понимал, что приближение войска Монбара заставило испанцев привести город в оборонительное положение и охранять его, как в военное время.

Итак, флибустьер отважно углубился в чащу леса, чтобы попытаться отыскать вход в подземелье, которое вело в Цветочный дом.

Но подземный ход был тщательно скрыт и, не зная в точности места, где находилась пещера, через которую входили, отыскать ее было практически невозможно.

Время шло, поиски ни к чему не приводили, и капитаном овладела холодная ярость, выводящая из себя, затмевающая разум даже людей решительных, когда их воля разбивается о бессмысленные преграды.

Флибустьер все предвидел, все рассчитал, кроме того случая, когда он не сможет отыскать вход в подземелье. Бешенство бравого капитана дошло до крайних пределов, он не знал, молиться ли ему святым, продать ли себя черту, когда внезапно неподалеку послышались шаги и разговор, раздававшиеся все ближе и ближе. Тихий Ветерок слегка свистнул, флибустьеры мигом припали к земле и притаились в высокой траве, где оставались неподвижны, сдерживая дыхание.