Том 7. Рассказы и повести. Жрецы - [105]

И сегодня, когда после обеда приехал Невзгодин и ушел вместе с Маргаритой Васильевной, Катя почти не сомневалась, что они отправились на тайное свидание. Оказывается, они действительно были в попечительстве. Катя не раз там бывала.

Впрочем, обманутые подозрения не поколебали ее уверенности в том, что Маргарита Васильевна влюблена в Невзгодина. Ей очень хотелось, чтобы это было так и чтобы муж об этом узнал. Тогда перестанет она важничать и строить из себя недотрогу. Не лучше, мол, других!

Пока Катя, занятая этими соображениями, почерпнутыми из ее наблюдений в течение десятилетнего пребывания в должности горничной, накрывала в столовой на стол, Маргарита Васильевна, внезапно прервав речь о своих благотворительных планах, в которые она начала было посвящать Невзгодина, значительно проговорила:

— А у меня новость, Василий Васильевич.

— Новость! Какая?

— Я расхожусь с мужем!

Как бы он обрадовался, если б Маргарита Васильевна сообщила эту новость год тому назад. А теперь у него хотя и было дружеское участие к человеку, жизнь которого неудачно сложилась, но, главным образом, в нем был возбужден писательский интерес. Он это хорошо сознавал, взглядывая без малейшего волнения на красивое лицо когда-то любимой женщины. И к тому же он несколько скептически отнесся к этой новости. Не расходилась же она раньше, отдаваясь нелюбимому супругу. Отчего же теперь расходится? И ради кого? Кажется, барынька никого не любит?

Глаза Невзгодина чуть-чуть улыбались, когда он проговорил:

— От души поздравляю вас, Маргарита Васильевна, с добрым намерением!

— Это не намерение, а решение! — воскликнула молодая женщина. — Слышите ли, решение! А вы, я вижу, не верите! — раздраженно прибавила Маргарита Васильевна, самолюбие которой было сильно задето и недостаточно, по ее мнению, горячим отношением Невзгодина к сообщенному факту, и его недоверчивостью к ее решению.

«Он вправе не верить!» — подумала она в следующее мгновение. И краска стыда и досады залила ее щеки. Ей вдруг сделалось обидно, что она заговорила об этом с Невзгодиным. Он далеко не такой ее друг, как ей прежде казалось.

И она почти сухо кинула:

— Впрочем, верьте или не верьте, это ваше дело!

— Да вы не сердитесь, Маргарита Васильевна.

— Я не сержусь…

— Полноте… Сердитесь… А еще умный человек!

— При чем тут ум?

— Вы недовольны моими словами… Вам непременно хотелось бы слышать в них полную веру в то, что вы сказали?.. Но подумайте, виноват ли я, что этой веры нет. Или вы хотите, чтобы я лгал?..

— Я этого не хочу.

— Так сердитесь, коли хотите, а я лишь тогда поверю вашему решению, когда вы разойдетесь…

Эти слова взорвали молодую женщину. Она поняла причины недоверия Невзгодина и, возмущенная до глубины души, сказала:

— Я не расхожусь сейчас, сегодня, только потому, что муж умолял подождать несколько времени. Не могла же отказать ему в этом я, виноватая перед ним. Он может, конечно, думать, что я из жалости к нему перерешу и останусь его женой, но вы как смеете не верить мне, раз я вам говорю, что оставляю мужа… Или вы такого скверного мнения о женщинах, что не допускаете, чтобы женщина могла понять всю мерзость своего замужества… Или вы думаете, что меня пугает перспектива одиночества и трудовой жизни?

Невзгодин терпеливо выслушал эту горячую тираду и ничего не ответил.

— Что ж вы молчите? Или и теперь не верите?..

— Словам я вашим верю, но…

— Но что? — нетерпеливо перебила Маргарита Васильевна.

— Позвольте мне пока остаться Фомой неверным… Ведь Николай Сергеич вас очень любит.

— Но я его не люблю! И я это ему сказала вчера.

— А если он не совладает со своей страстью…

— Этого быть не может…

— Однако?

— Я помочь не могу…

— Но пожалеть можете и пожалеете, конечно?

— Положим… Что ж дальше… К чему вы это ведете?

— А если пожалеете, то, пожалуй, и не оставите его, если не полюбите кого-нибудь другого.

— И буду опять его женой, хотите вы сказать? — негодующе спросила Маргарита Васильевна.

Невзгодин благоразумно промолчал и через минуту мягко заметил:

— Жизнь не так проста, как кажется, Маргарита Васильевна, и человек не всегда поступает так, как ему хочется… И вы простите, если я рассердил вас… Увы! На мне какой-то рок ссориться даже с друзьями… Но поверьте, я искренне буду рад, если вы обретете счастье хотя бы в вашей личной жизни.

Он проговорил это с подкупающей искренностью. Маргарита Васильевна несколько смягчилась.

— Так вы не очень сердитесь, Маргарита Васильевна?

— Да вам не все ли это равно?

— Не совсем.

— Ну, так я скажу, что сержусь. Вы меня обидели! — взволнованно проговорила Маргарита Васильевна.

— Если и обидел, то невольно… Простите.

— Прощу, когда вы убедитесь, что я умею исполнять свои решения.

— Но все-таки пока не смотрите на меня, как на врага… И в доказательство протяните руку.

Маргарита Васильевна протянула Невзгодину руку. Он почтительно ее поцеловал.

Несколько минут длилось молчание.

Невзгодин чувствовал, что Маргарита Васильевна все еще сердится, и наблюдал, как передергивались ее тонкие губы и в глазах сверкал огонек.

И в уме его проносилась картина будущего примирения супругов. Он раскается ей в своем фразерстве, объяснит, почему он не герой, напугает ее своей загубленной жизнью без нее и припадет к ее ногам, выбрав удобный психологический момент. И она пожалеет, быть может, такого красавца мужа и отдастся ему из жалости, как отдавалась раньше из уважения к его добродетелям. По крайней мере, так будет утешать себя, не имея доблести сознаться, что в ней такое же чувственное животное, как и в других…